– Этерас! Вы обещали, что уедите всего на одну-две недели, а пропали на два месяца! Ваши благородные родители не могут найти себе места, они не спят и почти не едят. Мы уже собирались отправить людей на ваши поиски. Идите же быстрее, успокойте их вестью о своём благополучном возвращении.

Старик говорил вежливо, однако в его голосе слышались и явные нравоучительные нотки. Зная, что его собеседник человек далеко не самый безнравственный, он всегда пытался призывать его к совести, что чаще всего, учитывая опыт и житейскую мудрость, у старика получалось. Однако в этот раз молодой человек лишь расплылся в широкой улыбке и, положив руку на плечо слуги, ответил:

– Мой дорогой Аристар! Я тебе искренне благодарен за твоё беспокойство о здоровье моих родителей! Но не стоит преувеличивать - я задерживался и раньше, ведь никто не знает, что может случиться с ним в дороге. Кроме того, я не оговаривал конкретных сроков моего путешествия, а только предположил, что оно может занять одну или две недели, но, как видишь, немного ошибся. Пришлось побывать в незапланированных местах, но поверь мне, оно того стоило. Если бы ты знал, что я нашел, Аристар! Мне бы сейчас мог позавидовать сам знаменитый Эрокко Бейли, который двести лет назад наткнулся на гробницу последнего Эреонорского короля!

Голос у юноши был твердым, уверенным и слегка низковатым. Было в нем что-то и от познавшего всякое циничного мужчины и от наивного глупого юноши. Хотя последнее все же больше читалось в его глазах, чем в произношении.

– Простите, господин, но мне известен только Мекардо Бейли, который, всяк знает, производит лучшее вино в королевстве. И, насколько я помню, вы каждый раз возвращаясь из своих путешествий, говорите, что нашли что-то очень значимое...

– Именно - лучшее вино! А знаешь, откуда взялась его винодельня? Мекардо Бейли - прямой потомок Эрроко, который на деньги, полученные за сокровища эреонорского короля купил себе замок и огромный кусок земли, на котором и вырастил виноградник... То есть не он купил и вырастил, а его жена, которая вышла за него замуж ради сокровищ и отравила на третий день после свадьбы, но фамилия осталась Бейли, ибо никто не захотел брать в жены обладательницу проклятого золота. Правда, Эрокко за три дня успел оставить ей сына и род сохранился по сей день...

– Этерас, я наслушался этих рассказов, когда вы вернулись в прошлый раз. Вы, наверное, устали с дороги и вам нужен отдых, к тому же вас ожидают ваши родители, - с этими словами Аристар, взяв под узды рыжего жеребца на котором прибыл юноша, повел его в конюшню.

– Ну это же история...
– прошептал ему вслед Этерас. Впрочем, вряд ли слуга услышал его слова.

Виконт Бернуа фон Гиммильшильд, узнав о возвращении своего единственного сына, ждал его у себя в кабинете. Это был высокий коренастый человек средних лет. Широкий открытый лоб в меру покрытый морщинами, пересекал длинный шрам, один из тех, что не украшают мужчину вопреки расхожему мнению, но создают его образу воинственный и горделивый вид, невольно вызывая уважение и легкую опаску. Над глубоко посаженными карими глазами возвышались густые брови. Если смотреть со стороны, то виконт выглядел властно и даже в некоторой степени пугающе. На самом деле это был достаточно добрый, открытый и общительный человек. В прошлом известный рыцарь, участвовавший в нескольких битвах при присоединении северных островов, душа компании, дамский угодник и благородный аристократ.

Он уже сам собирался послать за сыном, когда после полагающегося по этикету стука, дверь отворилась и вошёл тот же юноша, что часом раньше прибыл в усадьбу виконта фон Гиммильшильд. Тщательно вымытый теперь он выглядел гораздо более элегантно. Синий бархатный камзол был Этерасу в самую пору и хорошо сочетался с цветом его таких же карих, как у отца глаз и волос. Штаны под стать камзолу почти незаметно переходили в такого же цвета тонкие ботинки, создавая видимость гармонии во внешности молодого человека.

– Доброго здравия тебе, отец, - поздоровался сын и секунду подумав, добавил, - я вернулся с хорошими вестями.

– У меня тоже есть для тебя хорошая весть, - вместо приветствия ответил Бернуа. Его лицо озарила лёгкая улыбка, в которой Этерас без труда распознал двусмысленную ухмылку, появлявшуюся в те моменты, когда он задумывал что-то такое, что явно окажется не по нраву сыну. Юноша насторожился.

– Я слушаю тебя, - с нехорошим предчувствием в сердце произнёс Этерас.

– Сначала я выслушаю тебя, юноша - ты ведь первым явился ко мне. Скажи, где ты пропадал последние шестьдесят дней? И что за вести принёс мне? Рассказывай, только коротко, без подробного экскурса в историю, мифологию и религию.

После этих слов Этерас с деловым видом извлёк из кармана потрёпанный, но плотно запечатанный конверт и протянул его отцу.

– Во-первых, я привёз тебе письмо от твоего друга Рогнэра, благородного графа Альферонского. Вместе с письмом он просил передать тебе свои самые наилучшие пожелания, а также выразить надежду на то, что я вскоре снова посещу его владения и передам ответное письмо.

– Он так и сказал?
– немного удивлённо спросил отец.

– Именно, - подтвердил Этерас.

– Слово в слово?

– Да.

Бернуа не без оснований подозревал, что сын мог слегка приукрасить пожелание его друга таким образом, чтобы создать повод для очередного своего путешествия. Однако он также прекрасно знал и то, что откровенно врать Этерас не станет.

Конверт, оказавшийся в руках виконта, украшала большая круглая печать с изображением гигантского медведя, стоявшего на задних лапах и яростно оскалившегося в боевом пылу. Это был личный герб Рогнэра Альферонского, полученный в честь совершённого им подвига. В своё время граф прославился на всё королевство, сразив 'Тальбадарского оборотня' - гигантского медведя-убийцу, нападавшего на крестьян, торговцев и даже на небольшие военные патрули. Свои кровавые расправы зверь обычно учинял на берегу Великой реки Тальбадар, за что и получил такое прозвище. Кроме того, большинство нападений происходило ночью, и суеверные земледельцы всерьёз считали, что имеют дело с оборотнем. Некоторые из поселившихся по берегам Великой реки крестьян, силясь задобрить монстра, даже начали приносить жертвы медведю - настолько ужасны были его похождения. А некоторые рыцари, отправленные королём на поиски зверя, брали с собой стрелы с серебряными наконечниками, а кое-кто и вовсе выковал серебряный меч. Так или иначе, но сразить зверя удалось лишь отряду молодого Рогнэра - наследника Альферонского графства. Смелый аристократ лично зарубил зверя двуручным мечом из обычной стали и привёз его труп в столицу королевства. Тело медведя было сожжено на центральной площади города в присутствии короля и всего народа.