— А на что родня? Пусть сполняет хункции. Дядя-мент помог, да и ребятишки из конторы глубокого бурения настойчиво порекомендовали.

— Господи, а как ты с ними связался? Ведь съедят.

— Им скоро тоже где-то работать надо будет. Пуссяй охраняют мою контору. Кусать хотца всем, а хорошо кусать – тем более.

Еще через неделю Виктора вызвал шеф, начальник управления, бывший участковый, выпертый из органов в свое время за махровый алкоголизм.

— Виктор Егорович, здравствуй, присаживайся, извини за беспорядок.

Беспорядком состояние кабинета начальника можно было с натяжкой. Дверь полированного шифоньера висела на одной петле, на шторах лежал толстый слой пыли, в углу ржавел солидный и заброшенный телефонный коммутатор. Было видно, что начальник бывает здесь нечасто, пожелтевшие бумаги на столе это только подтверждали. Но честь бывшего офицера неукоснительно соблюдалась – шеф был чисто выбрит и слегка пьян.

— Рассказывай, что за революцию ты у себя проводишь. Говорят даже базу восстанавливаешь?

— Так точно, Александр Александрович. Набираю новых людей, штат был укомлектован на четверть, стройматериалы ищу. Вот заявки на цемент, гипс, ДСП, пиломатериалы и прочее. Нам бы бензинчику, электроарматуры. Вот список новых мастеров на согласование.

— Материалы сам на складах посмотри, там черт ногу сломит. Горючки подкину, хоть залейся, ты только план дай по ремонту. Председатель райисполкома всю плешь проел, показатели, говорит, портишь. Как ему объяснить, что на таком фонде зарплаты людей не удержать.

— Александр Александрович, давай я людей с повременки на сдельно-премиальную переведу, а фонд увеличивать не надо. Только своего зама по капстроительству отправь куда-нибудь с повышением, желательно в другую отрасль.

— А кто будет заниматься строительством жилья хозспособом? И так полный швах.

— Отдайте мне и эти функции. И ремонт домов быта тоже заберу.

— Хм. Удивил. Согласен. Чего еще хотел?

— Там у нас стиральный порошок гэдээровский в прачечных списывается. На глаз тонны две. Отдавай его нам и старые слежавшиеся химикаты для фотоателье тоже, ну можно полированной доски на щедрость подкинуть.

— На хрена они тебе?

— Добавки будем делать морозоустойчивые. За счет этого можно будет отделку делать почти при минусовой температуре. А порошком будем с субподрядчиками рассчитываться, в магазинах он на глазах исчезает.

— Голова. Подумывал я об этом, да без проверяющих месяца не обходиться, мы же контора местного подчинения. Больше времени на совместные застолья уходит. Бабы, а пьют как лошади.

— Ну, на халяву и шифер вафля.

— Эт точно. Говорят, совсем не пьешь?

— Почему совсем? По служебной необходимости.

— Ладно. На том и порешим. Ты заходи, если что. Видишь, у нас одни бабы, а мужиков на наши зарплаты не загонишь.

Через два месяца Виктор наполовину укомлектовал штат и вышел на план ремонта квартир для населения. Вторая половина штата как бы тоже числилась в РСУ, однако работала только на Виктора. Шабашникам было все равно, где работать, лишь бы хорошо платили. На первых порах пришлось крепко поцапаться с ними. Не было у удальцов понятия "контроль качества". Теперь же появился специальный человек, знающий и хорошо оплачиваемый. Для особо непонятливых как бы в штате появились пара молодцов, быстро и доходчиво проясняющих заблудшим овцам, кто есть ху.

Злобно матерясь, Виктор осматривал промбазу, на которой базировался. Числившаяся введенной в эксплуатацию, база оскорбляла глаз пустыми глазницами окон, осыпающимися отмостками, электропроводкой, соплями свисающей по серым от потеков стенам. Понятно, что половина материалов была пропита и просто разворована. Шеф не появлялся здесь месяцами. Автотехника находилась в ужасающем состоянии. Техосмотры давно были просрочены. Автокран-восьмитонник, числившийся в штате техники, не просматривался совершенно. По слухам был пропит лично шефом, за копейки. Виктор отделил для себя только два цеха и четыре кабинета, где проводил качественный ремонт. Внешне база оставалась прежней развалюхой.

В стране бушевали страсти, она распадалась на части. Ситуация вышла из-под контроля правящей верхушки. Братья-славяне послали Союз дальше некуда. Компартия теряла штурвал управления, перехватить который было некому. Но СМИ страны безмолвствовали, ввязавшись в мелкие и вонючие разборки и разоблачения. В стране появился президент.

Из магазинов исчезало последнее. Слово «бартер» стало волшебным словом. На улицах появились крутые «девятки» с коротким крылом. Свежевылупленные кооперативы доили государство за просто так почище доильных аппаратов.