– Ну так освобождай быстрее, - лениво проговорил Игрец.
– Тело моё мечтает выпить.

Он откинулся на спинку кресла и стал глядеть в потолок. Услышал:

– Алкоголик.

Прощаться с живой куклой Игрец не стал; дождался, пока закроется дверь, понежился минут десять, нехотя выбрался из кресла и подсел к терминалу. Надо было удостовериться, что персональный профиль Владимира Ивановича Швеца свободен.

***

Ксения плохо переносила качку, поэтому не торопилась сойти в каюту. На свежем воздухе лучше. Она посматривала то на пенный след 'Электры', то на сизую полоску берега. Ещё немного, и берег растает в дымке. Спиро покрикивал у себя на копите - слов не разобрать, шумели водомёты. Иногда что-то пищал в ответ Эми. Мальчик в полном восторге - ещё бы! Море! У деда на кокпите автомат! У Ван Хорнов тоже есть автоматы, и теперь это не нужно скрывать! Трепещите, головоногие гады! Ксении было худо, но качка - ладно, качку можно пережить. Как быть с прочим?

– Мама!
– крикнул над ухом Эми.
– Иди, я покажу тебе. Ма! Ты чего? Там скоро рифы будет видно прямо по курсу. Ты чего, ма?

Не ответила она, не нашла сил. Эми присел рядом. Разве мальчик может понять?

– Ма, мы вернёмся, - сказал Эми.
– Мы же не убегаем, а просто... Я бы остался, но папа сказал, что кто-то должен защищать тебя от головоногих.

Она ничего не ответила, и Эми притих, разглядывая кильватер. Они молчали, пока четыре росчерка, таких же белых, как пенный след яхты, не протянулись от самых небес к береговой едва заметной полоске. Вспышка, вспышка. Световая дорожка на воде - от праздничного сияния на горизонте. Багровое зарево. Пятый росчерк, шестой. Совершенно беззвучно.

– Гады, - сказала Ксения.

Эми не сразу понял, что не про головоногих речь. Когда сообразил, кого имеет в виду мать, подумал: 'Папа сказал защищать от всяких'.

***

В предгорной пещере, в десяти тысячах вен на закат от Мисы, Ати Зиайси Акилена баюкала в мантии первых своих кланир и нежно пела:

Снэй, м'си кланир,

Ахмэ савенир кланир

Снэил матхам,

Эльх эй цуэ

Пхра несна акилу.

Снэй, м'си кланир,

Ахмэ атиуз кланир

Ати, Апас

Эт гинза кел

Акверсу аск сэлу.

Снэ-лула-лула-лула-лула, пхр-пхр,

Айсир но Нери нхир-нхир,

Версир зесан

Но нереан.

Сней, аминз нереан.

Игрец

Первый раунд

Шестиместный лунный челнок прошил облака, в иллюминаторе драконьим позвоночником вытянулась горная цепь. Сверкнула на солнце река - кривой клинок в тронутых ржавчиной ножнах. 'Земля, - подумал Игрец, - как быстро!' Любоваться не стал. Невежливо это - отворачиваться, когда беседуешь с дамой. Это беседа? Одно название. Не собеседник даме нужен был, а слушатель. Трещала без умолку. Поначалу Игрец слушал, пробуя выудить полезную информацию, но очень скоро бросил это дело. Словесная шелуха. Про чьих-то родственников с материнской стороны, их знакомых и знакомых знакомых, погрязших в длинной, запутанной и невероятно скучной истории без начала и конца - в этой истории Лия (так звали попутчицу) вела себя достойно: то ли мешала чьей-то свадьбе, то ли наоборот - устраивала ко всеобщему счастью достойный марьяж. Запутавшись в именах и родственных связях, Игрец отвлёкся, а когда снова хотел подхватить нить, с удивлением обнаружил: речь зашла о животных, которых разводит на какой-то по счёту планете эты Эридана отец Лии. О лошадях.

Правду сказать, когда Лия появилась в проходе между креслами лунного челнока и, стоя против единственного не занятого места, надменно спросила - свободно ли?
– в ней самой почудилось Игрецу нечто лошадиное. Непонятно, из чьей памяти подхватил ассоциацию, да и слово 'лошадь' не сразу припомнил, но как вскочило на язык - так и приклеилось. Действительно, девушка средних лет чем-то напоминала лошадь. Говорила поначалу на унилингве, твёрдо выговаривая слова, будто с трудом подбирала нужное и, приискав, вбивала его в собеседника, как гвоздь. На Игреца посматривала с некоторым презрением, но - что поделать?
– свободное место в салоне осталось одно, и... Ах, она смирилась с таким незавидным соседством. Обживаясь в кресле, выбранила туроператора, по чьей милости приходится терпеть неудобства; по организации лунной пересадки прошлась особо, такого-де безобразия даже на эте Эридана не водится. Брюзжа, вклеила два или три русских эпитета. 'Ага', - подумал Игрец и отрекомендовался: 'Владимир Иванович', - затем, подумавши, добавил по-русски: 'Швец. Возвращаюсь на Землю'.

Лия мгновенно оттаяла, Игреца назвала Володей, обходиться с ним стала по-родственному, как с двоюродным братом, о чём Игрец вскорости пожалел. Собирался по дороге пролистать второй фолдер дела Циммермана хотя бы мельком, чтоб войти в курс последних событий, но как читать, когда трещат в ухо про каких-то артурчиков и кузин, багратионов и алисий, домашних животных и гостей, валя в одну кучу подруг, жеребцов и предателей. Игрец кивал, глядя в сторону, бормотал: 'Да-да, я понимаю', - вылавливал из мутного потока слов зёрнышки смысла: 'Она никогда не бывала на Земле. Провинциалка. Презирает захолустных обитателей. Ко мне изменила отношение. Из-за языка или потому что сказал, мол, возвращаюсь на Землю? Ждёт от Земли чего-то особенного. А я? Ной оттуда сбежал, но я ведь не Ной. Ждать от Земли мне нечего, почему же я...'

Игрец не выдержал, снова глянул в иллюминатор. Не сразу понял, что видит. Сияние, гладь... Море? Гористый берег, пляжи.

– Ты не слушаешь? Я говорю, так странно вышло...

– Да, очень странно, - подтвердил Игрец, нехотя оторвавшись от пейзажа.

'Странное чувство, как будто чего-то жду. На что я надеюсь? Триаду обыграть... Вот странно, Лия со мною прочно 'на ты'. Спросила: ты слушаешь? Всё-таки есть в ней что-то лошадиное, особенно когда улыбается. Вцепилась в меня. Может помешать в порту, надо будет как-то избавиться. Что-то ей от меня нужно, но что? Ной плохо разбирался в женщинах, даром что цеплялись к нему, как репьи к звериной шкуре в зарослях. Она не просто так, а с намерением. Может, её ко мне приставили?' Игрец какое-то время потратил на разбор словесного сора и понял - да, есть в речи попутчицы принуждённость, но вроде не злоумышленная. И ладно, раз так. 'На Земле разберусь'.

'Евразия II Лунный' - прочёл он. На стене сама собою надпись возникла и налилась красным. Ударил гонг. Первый раунд, подумал Игрец, мимоходом отметив - опять неизвестно откуда вылезла ассоциация, определённо не из памяти Ноя.

– Что?! Что это?!
– всполошилась Лия.

Рядом с названием конечной станции замелькали цифры отсчёта. Чуть меньше минуты до посадки.

– Приехали, - ответил Игрец.

Приехали. Сосредоточиться надо, пустить кого-то в сознание полностью. Ноя? Не знаю, не знаю...