Все горело.

Мужчины и женщины метались в панике, крича в страхе и отчаянии. Пламя сметало все на своем пути - здания, деревья, жизнь. Это был не обычный огонь, Один чувствовал это. За его языками скрывалась сила, какой он еще никогда раньше не ощущал. Сила не из этого мира. Слова старшей снова прозвенели в его голове.

Он поднял голову к небу. Равнодушное, чужое солнце освещало хаос на земле. Разрывая облака дыма, с небес летели шары пламени, испепеляющие все живое внизу. Одину показалось, что он увидел нечто, скрывающееся за облаками. Нечто огромное, могущественное. Источник огня.

И из этого источника, далекого и непостижимого, кто-то смотрел на него в ответ. В голове Одина возник образ старика в черных одеяниях, его взгляд - сталь. Ему стало холодно.

Опустив взгляд, он понял, что огонь исчез. Исчезло солнце. Все, что осталось - это серость.

Серый пепел. Серый камень. Серые деревья. Серые, скорчившиеся в последней агонии трупы. Наверху - серые облака, не пропускающие лучей серого солнца.

Стальные, серые глаза старика в черном.

Один очнулся с громким вздохом, все еще живой, все еще в лесу. Все еще прикованный к Древу Ужаса. Он по-прежнему не чувствовал рук и ног, но знал, что дрожит с головы до пят. Ему было холодно, на лбу и шее обильно выступил пот.

Первая ведьма показала ему рождение Древа Ужаса.

Вторая - битву асов и йотунов.

Но он не знал, что показала ему третья. Видение оставило глубокий след в его разуме, и, как бы он ни пытался, он не мог отвести от него мысленный взгляд. Ему было страшно.

Среди деревьев, существо с зелеными глазами навострило уши и село поудобнее. Скоро настанет его час.

VIII

Время шло, утекая на глазах. Орел по-прежнему кружил высоко над ветвями Древа Ужаса, черный червь тенью раскинулся на земле перед пленником леса. Один чувствовал, как жизнь уходит из его тела. Он потерял много крови - она чернела на траве под ним. Пальцы рук и ног тоже окрасились в черный цвет и больше не могли двигаться. Губы посинели, опухли и растрескались. Он был не в силах держать голову на весу, его взгляд был прикован к торчащему из груди копью. Вкус воды и еды, подаренной ведьмами, успел исчезнуть, сменившись прежней сухостью в горле и далеким гулом живота.

Но он так и не получил ответов. Может, их и нет? Может, колодец мудрости обманул его, привел на собственную погибель среди существ древнее мира? Или в этом и был его ответ? Направляясь сюда, на край света, он приготовился к смерти, к тому, что никогда больше не увидит своих сыновей и стены родной страны. Сейчас же, встретившись лицом к лицу со смертью, чувствуя ее холодное дыхание на шее, ему было страшно.

Он снова вспомнил свои путешествия во дворцы Хельхейма, скрытого в бескрайних туманах Нифльхейма, где мертвые слепо ходят из комнаты в комнату, из коридора в коридор, отчаянно пытаясь найти ведущие на сладкую волю костяные врата, покрытые сильно пахнущим черным лаком. Вспомнил пиры со славными воинами в Вальхалле, где они смеялись, пели и делились историями из своих жизней - многие из них о женщинах или стычках.

Куда попадет он? Он никогда не задумывался об этом. За свою долгую жизнь, царь Асгарда успел обойти все девять миров, но ни разу не видел места, которое приютило бы мертвого бога. Будь то он сам, его братья или другие асы - да что там, даже гиганты и йотуны!
– ему ни разу не приходилось видеть мертвую душу кого-либо из них. Только люди из Мидгарда получали покой загробного мира. Один попытался усмехнуться, но с его уст сорвался лишь слабый стон.

Он услышал мягкие, почти беззвучные шаги, хрустящую траву под ногами приближающегося. Звук был медленный, вечность проходила между шагами. Один заставил себя поднять взгляд. Четвертая ведьма? Что теперь?

Нет. Это был волк. Вероятно, почуял запах его смерти, и пришел за обедом. Или ужином. В этом месте не было времени. Но это и не важно.

Волк был странный. Крошечный, вдвое меньше зверей из его родных земель. Вид животного напомнил ему о его собственных волках-хранителях, Геки и Фреки. Он бы все отдал, чтобы обнять их еще раз, зарыться лицом в их густой мех и покормить в последний раз.

Шерсть этого волка тоже была другой. Короткая, жесткая. Не серая, как положено, а желтовато-бурая, почти красная на лапах. Его зеленые глаза пристально смотрели на лицо аса. Волк продолжал шагать вперед, пока не остановился на расстоянии трех локтей от дерева. Он сел. Ждал добычи, конечно.

Один больше не мог смотреть на него. Он опустил взгляд обратно на копье и издал протяжный вздох. Мысленно попросил волка убить его побыстрее. Он не хотел долго ждать. Вот сейчас он закроет глаза, и зверь каким-то образом поднимется наверх, перегрызет ему глотку, и все закончится. Все, наконец, закончится.

Но зеленоглазый волк не сдвинулся с места. Он сидел и ждал, глядя на усталое и полное морщин лицо старого бога. Один закрыл глаз, надеясь потерять сознание, хоть как-то прекратить мучительное ожидание. Не так он представлял себе смерть. Всю жизнь он был уверен, что падет на поле боя, окруженный такими же павшими соратниками, сражаясь за честь и свободу своего царства. Воскресшая вёльва предсказала его смерть в пламени Рагнарёка, последней битвы богов, когда его загрызет своими клыками могучий Фенрир, сейчас надежно запертый под горами Асгарда. Кто знает, может, она сама не ожидала, что владыка асов умрет от жажды и голода, обнаженный и лысый, своим же копьем пригвожденный к дереву посреди леса? Он точно этого не ожидал.

Еще одна попытка усмехнуться, в этот раз более удачная. Он посмотрел на волка. Тот все еще сидел, лишь иногда дергая ухом и почесываясь зубами. В его глазах был упрек. Один хотел спросить, что он сделал не так, где он оступился, но быстро понял, что этот зверь ему не ответит. Он просто пришел сюда полакомиться стремительно остывающей плотью.

Время пришло, решил волк. Он поднялся на задние лапы. Один невольно задрал голову, на что ушли все его оставшиеся силы. Волк был высок, очень высок. Его выпрямившееся тело покрыли черные одеяния и золотые украшения. Он опирался на увесистый посох, оканчивающийся какой-то смесью креста и петли. Зеленые глаза пронзили его до самого сердца.