Один не заметил, когда появились голоса. Но вскоре шепот окружил его, говоря на неизвестном ему языке. Чья-то рука скользнула по его плечу. Она была горячая, длинные пальцы оканчивались острыми когтями. Смех прозвенел в его ушах. Тысячи глаз уставились на чужеземца, осмелившегося нарушить границы их царства.

Ноги Одина ступили на мягкую землю. Лестница закончилась, и он стоял на почве, такой же черной, как и все вокруг. Он мог бросить стальной шар прямо здесь и побежать обратно. Но он сглотнул и заставил себя идти дальше. В центр всего. Где блистала крошечная павшая звезда, застрявшая в земле. Ему не хотелось приближаться к ней, но он должен был. Иначе быть не могло.

Прошлое невозможно изменить.

Звезда была единственным источником света, но ее лучи не могли пронзить плотную мантию тьмы вокруг. Она плотно застряла в почве, и Один сразу понял, что должен был делать. Отложив семя в сторону, он потер руки и как можно крепче ухватился за звезду. Изо всех сил он потянул за нее, разрывая дыру в земле, пока светящийся камень не выскочил, разбрасывая клочки почвы вокруг. Переведя дух, Один поднял семя и осторожно положил его в яму. Забросал его землей. Разгладил горку. Все было готово.

Он поднялся на ноги, глядя на проделанную работу. На его губах появилась искренняя улыбка. Через много тысяч лет, царь асов вернется сюда и пронзит себя копьем, в поисках ответов. Дерево обязано ему ответить. Оно перед ним в долгу.

Быстрым шагом он начал подниматься по лестнице-спирали, не обращая внимания на смеющиеся голоса невидимых существ вокруг. Он уже мог видеть далекий свет неба, когда что-то заставило его остановиться и бросить взгляд обратно во тьму. Его единственный глаз остекленел и расширился. Его челюсть упала вниз и он попытался закричать, но ничего не вышло.

Во тьме что-то двигалось. Что-то огромное. Что-то, что в его глазах предстало размытым и неясным, ведь его мозг отказывался принять существование подобного в этом мире. И не зря. Это существо было далеко не из этого мира.

Это дерево - единственное, что может нас оберечь. Теперь он понял, от чего.

Существо извивалось, словно змея. Его тело, обрекающее все вокруг на судьбу вечной тишины и чего-то хуже смерти, двинулось вверх, спиралью взлетая по лестнице. Шепчущие тени замолкли и разошлись, уступая дорогу своему хозяину.

Наконец, Один пришел в себя. Он закричал и бросился вверх, отчаянно надеясь, что еще мог обогнать чудовище. Но он знал, что надежды были тщетны. Его запах разбудил зверя из иного мира, и теперь ничто не могло его спасти. Ему конец, а вслед за ним в тишину погрузится и вся Скандинавия. А затем и все остальное. Из его глаза потекли слезы. Что он наделал?

Глаз Одина открылся резко, и лучи бледного солнца ослепили его. Когда он пришел в себя, то увидел, что снова был в лесу и висел на дереве. На дереве, которое он же и посадил.

Он огляделся и попытался вспомнить, что произошло. Он помнил старуху, давшую ему ядовитую воду. Но под ним не было никакой рвоты и никаких червей, а горло было мягким и влажным, живым. Он мог дышать. Не теряя ни секунды, Один воспользовался этой возможностью и начал жадно глотать воздух. Образ живой тьмы, летевшей за ним из бездны, уже растаял и исчез в далеких уголках его разума, и он никогда больше не вспомнит об этой части своего видения.

VI

Когда пришла вторая старуха, Один сперва отказался от предложенного ей дара. Женщина выглядела точно так же, как и первая его гостья, и он даже сперва решил, что одна и та же ведьма нашла удовольствие в его мучениях. Но у этой не было повязки на глазах, и на ее лице не было никакой улыбки. Пустые глазницы, то и дело выплевывающие слезы густой черной смолы, запах которой беспощадно бил в нос Одина, смотрели на него, не отрываясь. Если бы у нее были глазные яблоки, она бы разглядывала его с неподдельным интересом. Уголки ее губ, словно в ответ на ехидную усмешку сестры, были опущены, и морщины на лице цвета пепла исказились, отражая некую вселенскую печаль под неподвижной маской дряхлой кожи. В ее руках, таких же длинных и тонких, не принадлежащих постоянно меняющемуся телу под плащом, дрожал спелый, оранжевый фрукт. Дар словно светился на фоне серого леса, уже давно ставшего вторым домом для старого аса.

Старуха не принимала "нет" за ответ. Она стояла, не двигаясь, протянув ему свой подарок, ожидая, когда же он, наконец, согласится. Поняв, что иного выхода у него нет, Один вздохнул и недоверчиво кивнул.

Женщина не улыбнулась. Ни единый мускул не дернулся на ее лице. Лишь руки подтянулись поближе к его губам, позволяя асу вкусить плода. Он видел многое. Он понимал, что происходит. Все это - вода, фрукт, видения - была магия, хоть и неизвестная ему. Сделав глубокий вдох, он впился зубами в мягкую кожуру фрукта и оторвал от него приличный кусок.

Фрукт был сочный, хоть и горький на вкус. Один поморщился, но тщательно разжевал и проглотил пищу. Ему приходилось есть вещи и похуже. Он жевал долго, размалывая еду и превращая ее в бесформенную мякоть, легко проскользнувшую по освеженному соком горлу. Его желудок зарычал от вновь пробужденного голода, о котором он успел позабыть. Один наклонился за следующим куском, но старуха уже убрала фрукт под складки плаща. Она медленно покачала головой. Ее костяная рука снова выглянула, пустая, и погладила его по лысой голове.