– Кто вы?
– спросил журналист хладнокровно.
– Что все это значит?

– Я жду вашего слова, Игорь Сергеевич.

Все же это было подземелье, почувствовал Соков. Могильно-бункерная тишина и сухой воздух, нагнетаемый мощной системой кондиционирования. Этакий пустотелый кубик, вмурованный глубоко в землю. Интересно, насколько глубоко? Маловата комнатка - потолок метра три, а площадь где-то четыре на пять. Кроме стола только металлический шкаф-стеллаж, парочка стульев, не считая занимаемого им.

– Где я?

Пожилой криво улыбнулся:

– Застенки Лубянки, - равнодушно произнес он, откинувшись назад на стуле.
– можете так считать.

– Что вам надо?
– с напором произнес Игорь.

Пожилой вытащил из кармана диктофон и поставил на стол. Вцепился в Сокова взглядом.

– Что вы знаете о Мешкове?

– Каком еще Мешкове?!

– Том самом. Пропавшем майоре ФСБ.

– Не знаю ни про какого майора. Идите вы все на хрен! И вообще по какому праву меня здесь держат?! Я требую адвоката! Я требую немедленного освобождения!
– зашумел Соков, как на митинге.

– Как это - не знаете?
– аккуратно осведомился мужчина.
– Вы очень осведомленный человек, Игорь Сергеевич. Ведете журналистское расследование, встречаетесь с людьми...

Он все-таки уловил нечто в глазах Сокова и - утвердительно кивнул. Но не Игорю, а санитару, который за его спиной бряцал врачебным оружием.

Сокова ужалило. В шею. И он... поплыл по течению. Что дальше?!

Андрей и Кристина сидели в уютном кафе на Университетском проспекте, где столики были отгорожены друг от друга решетками из бамбука, увитыми плющом, и где можно говорить спокойно под тихую музыку, не опасаясь быть подслушанным.

Они заказали салат, свекольник, филе трески, запеченное в тесте, кофе и пару бутылок белого вина. Правда на напитки особенно не налегали, хотя было видно, что Кристине необходимо расслабиться. Шальнев старался быть спокойным, он дышал внутренним глубоким и всепонимающим покоем.

– Казахи, говоришь, - Андрей вылавшивал маринованные грибы из-под салатных листьев.

– Кто-то в столице капнул, - глядя на спрятавшееся за маленькими тучками солнце, пробормотала Кристина.

– Я ваших университетов не кончал, тебе видней.

– Ваши не лучше, - отметила Кристина.
– сегодня сначала в Москве пришлось обьсняться, подробно, в деталях, потом сразу сюда лететь.

– Игоря похитили.

– Извини, Андрей, но моя контора не даст тебе людей в помощь.

– Понял, - Шальнев выпил бокал до дна, затем занюхал цветком из вазочки.
– Я это предполагал. Поэтому у меня созрел вот какой план...

Он наклонился к Кристине и что-то зашептал ей на ухо.

Гиря слушала его, не перебивая.

– То что ты предлагаешь, это чистое самоубийство, - наконец заявила она, осушив очередной бокал и наливая еще.

– Долго он не продержится, - сказал Андрей, заказав еще бутылку.
– если его похитили те же люди, что майора Мешкова. Не стоит медлить.

– Не стоит, - задумалась Кристина. Чего-то подобного она и ожидала, а

главное - поверила Шальневу сразу.

– Если действовать официально, то его объявят в розыск только через семьдесят два часа, - продолжал Андрей, не дождавшись продолжения; он неторопливо принялся пить кофе.
– это может быть поздно.

– Он же ничего не знает.

– Но они-то этого не знают. Потом: мы с Игорем с первого класса вместе.

– Ладно, - после паузы произнесла Кристина.
– я все достану.

Соков с трудом поднял голову. В затылке торчал раскаленный гвоздь, тело саднило и болело, но кости были целы, а мышцы быстро восстанавливали подвижность и силу.

– Ну что, уважаемый, - обратился к нему пожилой мужчина отеческим тоном, - будем говорить или нет?

– Где я?
– слабым голосом проговорил Игорь, пытаясь освободить руки.
– Ничего говорить не буду, пока не скажете, кто вы такие.

– Еще как скажешь!
– ухмыльнулся санитар, поигрывая резиновой дубинкой.

– Что вам сказала дочь Мешкова?

Соков, казалось, не слышал слов собеседника. Пожилой мужчина пристально посмотрел на человека, сидящего перед ним в центре комнаты. Ему не раз приходилось вести допросы и он всегда мог безошибочно определить, где найти слабое место и как правильно начать дело, чтобы получить ответы на свои вопросы. Иногда человек был виден с первого взгляда и разговорить его не составляло большого труда. Иногда попадались настоящие кремни и тогда, после долгого молчания, приходилось прибегать к мерам, которые он сам называл "действенными". Так или иначе, он всегда узнавал всё, что ему было нужно. Но в этот раз он был осторожен и предпочел действовать не спеша, зная, что за человек перед ним.