– Ну, почти так и было, - кивнул библиотекарь.

– Не понимаю - зачем об этом книги писать?
– пожал плечами Егор.

Я заржал. Сашок - следом. Егор присоединился. Ржём в три глотки. Так, что румыны на дороге оборачиваются, нервничают. Картина, и правда - сюрреалистическая - сидим в тылу противника, в открытую готовим пищу на огне, едим на глазах голодных солдат противника, беседуем о литературе. А враги - даже не рыпаются. Видишь это, понимаешь, что это правда, но не веришь глазам своим. Сюр. Стойкое чувство нереальности. Как не ржать истерично, заразительно, до боли в животе?

Мы - победили. Чувство это с восторгом растёт в душе. Победили! Перемогли! Пусть мы в тылу врага, но ведём себя, как хозяева. И враг - это чувствует, понимает. Понимает, что дела их - швах! Понимают, что воевать с нами тремя - уже бесполезно, бессмысленно. Битва проиграна. Бой с нами - лишние усилия, лишние жертвы, которые уже ничего не изменят.

Они ещё не знают, что для Румынии - проиграна не битва, а война.

Хотя, видимо, почувствовали. Судя из следующих событий.

– Дед, опять бестолковые появились, - встал Егор, отрясая снег со штанов.

Смотрю в сторону дороги. Мне видно хуже, чем Егору - танк мешает, заслоняет. И верно - что-то я расслабился. Совсем не контролирую ситуацию!

Тоже встаю, беру пулемёт, вздохнул, ругая сам себя последними словами - пулемёт - наша жизнь, а я его опять не обиходил. Вот, Лошадь, молодец - успел обтереть сотню патронов и запихать их в ленту. Лошадь оказался лучше меня! Лошара я, бестолочь, а не командир!

Но, косячить не перестал. В лом мне стало лезть под танк. Забрался прямо на него, поставил пулемёт на сошки на башне, прижал приклад к плечу, припал к прицелу.

– Идите на буй!
– орёт Егор. Он встал, справа от меня, скрыт от румын бронёй, только винтовка лежит на танке, да каска над стволом. Так же и Лошадь, но - слева. Близоруко щурясь, целиться. Этот - вообще ни во что не попадёт. Только если снова в себя.

Румын толпа на взвод точно. Идут кучно, но как табор цыган - без всякого подобия строя. Встали, посовещались. Вперёд вышел один, демонстративно положил винтовку, снял ремень, покопался в кармане штанов, вскинул над головой грязный платок:

– Не стрелять! Не стрелять!
– кричит.

– Это мы ещё поглядим!
– кричит в ответ Егор.

– Русский, сдавать!
– опять кричит этот, с платком.

– Русские - не сдаются!
– это уже я кричу. Популярный слоган-мем.

– Мы - сдавать! Капитулирен! Гитлер - капут!

– Ну, вот, Рохнин, и твоя индульгенция, - говорю я Егору.

Лошадь удивлённо смотрит на меня. Да, я знаю его фамилию. Я многое знаю того, что не хотел бы знать.

– Это чё за... ирдургеция?
– удивился Егор.

– Прощение грехов. Вяжи пленных - тебе и спишется твой штраф. Чем большее стадо приведёшь - тем быстрее трибунал твоё дело рассматривать будет. Понял?

– Понял. А если - подлянка?

– Кто не рискует - не пьёт шампанского. Самогоном обходиться. Рискуем?

Егор думал не долго:

– Слышь, дура!
– орёт Егор румыну, - оружие сложили, руки - в гору и подходим по одному! Ты понял, чурка?

Румын кивает, идёт спиной вперёд к своим, не поворачиваясь к ним, через плечо что-то им выговаривает. На землю полетели винтовки, ремни с патронташами, взлетели голые руки с топорщащимися белыми пальцами.

– А чем мы их вязать будем?
– спрашивает Сашок, - А кормить?

– Без кормёжки перетопчатся, - отвечаю, не сводя прицела с моря поднятых рук, - а чем вязать - ищи! Я тебе что? Дом Советов? Совнарком? У тебя голова на шее болтается для чего? Вешалка для каски?

Меж тем Егор вышел из-за брони и пошёл приставными шагами к румынам, не сводя с них ствола своей винтовки. Румыны встали, повернулись к нему.

– На колени!
– кричит Егор, отгоняя одного от толпы, разворачивает его, ставит на колени, подбивая его в сгиб коленей. Охлопывает по карманам.

– Ловко ты!
– кричу я, - Уже приходилось пленных брать?

– Меня брали!
– отвечает Егор, - Наша доблестная милиция! Молодой я был и глупый.

Процесс "взятия" пленных был нудным и долгим. И поэтому - утомительным. Для меня. Не знаю, как для моих соратников. Ничего не происходит, легко отвлечься, задуматься о чём-нибудь, но бдительности терять - нельзя! Выхватит какой-нибудь из этих, с виду жалких, цыган пистолет из-за спины - положит нас всех на раз - два. Приходиться силой воли удерживать концентрацию.