верить.

– Я верю, сэр…

Арчер постепенно обретал бодрость и устойчивость на ногах.

Один из охранников принес подобранный в углу зала пистолет с глушителем. Владелец

его сидел на стуле в наручниках, опустив голову, тупо смотрел на свои нервно

вздрагивающие кеды. Джон осторожно двумя пальцами взял револьвер и положил в

целлофановый пакет.

– Арчер, возьми другой, – он кивнул на пистолет, валявшийся у ног убитого

телохранителя, – и обоймы у него в карманах. Они тебе пригодятся. И пошли, дружище.

Пошли. Нас ждут неотложные дела с главным актером нашего спектакля по Майклу!

– О`кей, сэр. Я сейчас, – он бросился вслед девушкам, еще не успевшим зайти с Лизой в

ее номер, остановил их, опустился на колени, обнял, целуя Лизу. Она обвила его шею

слабой рукой. И потом, разняв руки, неотрывно смотрела ему вслед, когда он уходил.

Джон и Арчер вышли к машине.

Наступала отрезвляющая ночь. Легкий ветерок с океана надувал в лицо приятной

прохладой.

Родственность душ

На скорости они пронеслись мимо машины Джона. Мона-Лиза придвинулась к

стеклу и схватила Майкла за руку:

– Это полиция!

– Хорошо. Сделаем вот что, – он обернулся к полицейскому на заднем сидении, – вы

лучше возвращайтесь в поддержку ребятам, мы справимся сами.

Майкл остановил машину и выпустил полицейского.

– И даже знаю, кто это, – добавил он к тому, что сказала Мона-Лиза.

Мона с любопытством посмотрела на Майкла.

– Это мой друг, Мона-Лиза. Это Джон, инспектор полиции.

– Не называйте меня так, мистер Майкл, – обидчиво сказала Мона.

– Почему?

– Это моя кличка на работе.

– Прошу прощения, мисс.

– Вы такой обходительный…

– Зови меня просто Майкл. Договорились? И потом, я журналист. А журналисты народ

дотошный и нахальный. Ты это знаешь?

– Знаю, Майкл. Но ты не такой.

Майкл возмущенно вскинул руку:

– Откуда ты знаешь, какой я!

– Знаю. Это мои проблемы. Куда мы едем, Майкл? – Мона явно за что-то рассердилась

и не очень церемонилась с собеседником. Это расстроило Майкла. Он подумал, что нужно

немедленно покарать свою профессиональную наглость.

– На Шестнадцатую Северо-западную. Как чувствуешь себя, Мона? – спросил он,

вложив в интонацию голоса сочувствующие нотки.

– Спасибо, сэр!

– А ты злопамятная!

– Нет, сэр. Я памятная. Меня, сколько себя помню, мужчины приучили к своему

общению. Они всегда старались меня использовать.

75

– Ты хочешь сказать, что я не исключение?

Мона-Лиза не ответила. Некоторое время они ехали молча. Потом Майкл неожиданно

для себя осторожно положил свободную руку на плечо Моны и осторожно привлек ее к

себе. Он только коснулся ее нежной кожи на лице, как тут же ощутил тонкий запах

желанной женщины.

– Нет, Мона, я не такой, как ты сказала. Я отвезу тебя к себе домой. Там ты будешь в

безопасности. У меня есть комната уединения для творческой работы. В нее войти может

только тот, кто знает, как это сделать. Там тебе будет уютно. Поживешь сама, пока все

уладится. Я почти не бываю дома. Кстати, ты умеешь печатать на машинке?

– Немного.

– Вот и хорошо. Дам работу.

Мона доверчиво прижалась к плечу Майкла, замерла. Минуту спустя Майкл украдкой

посмотрел на Мону. При слабом мерцании плывущих навстречу придорожных фонарей на

ее щеке блеснула мокрая дорожка. Он ободряюще потискал плечо Моны.

– Все обойдется!

Они приехали в полной темноте безлюдной освежающей ночи. Тихо поднялись по

ступенькам на второй этаж.

Квартира состояла из прихожей, комнаты и кабинета. Майкл жестом пригласил пройти

Мону вперед, поставил ее саквояж на столик в прихожей и повел показывать кухню и

туалетную комнату.

– Мона, мне будет обидно, если ты себя почувствуешь скованно. Задействуй кухню,

будь хозяйкой у холостяка. Договорились? Осмотри сама все здесь, хорошо? А твою

комнату я покажу сам, – он подвел Мону к стеклянной витрине, где на стеклянных же

полках стояли фигурки божков, куски морских кораллов, чучела птиц и несколько видов