– Клинки и другое оружие ты лучше ко мне привози, - сразу взял быка за рога мой собеседник.
– Мы теперь друзья, я и цену хорошую дам, и не обману, как некоторые.

Мой сосед слева, устав от еды и питья, некоторое время лежал на подушках, лениво слушая наш разговор.

– Слушай, урус, - спросил он, очнувшись.
– А где ты научился так ловко объезжать коней?

– Учитель хороший был, из бродников.

– Ты знаком с бродниками?
– удивился Сартак-бек.

– Да так, немного, - засмущался я.
– Атамана Лютомира знаю и ещё Велигора.

Видимо, эти имена были знакомы кочевникам, они даже стали посматривать на меня с большим уважением.

"Что-то я хвастливым стал и болтливым не в меру, хватит кумыс пить", - пришла в голову трезвая мысль, но не принесла облегчения. Было трудно удержать горестный вздох при взгляде на скатерть - моя чаша снова была полна.

Немного в стороне стояла соседская посудина, у той коварный напиток виднелся на донышке.
– "Вот бы перелить туда из моей".

Наверное, боги решили мне помочь, - два степняка на дальнем конце затеяли свару и стали хватать друг друга за грудки. Хозяин грозным окриком быстро утихомирил спорщиков, но и я успел воспользоваться моментом. Сосед же, увлеченный дракой, ничего не заметил.

Сартак-бек снова опустился на подушки и два раза хлопнул в ладони. По его сигналу из-за шёлковой завесы выскользнула обнажённая девушка с бубном и стала танцевать. Её лицо, грудь и нижнюю часть живота прикрывали узкие полоски полупрозрачной ткани, на шее блестело ожерелье из монет, браслеты из таких же монет украшали запястья и щиколотки, а поясок выделял крутизну бёдер. Под глухой рокот бубна танцовщица вращала грудью, животом, бёдрами и другими частями тела, грациозно изгибалась в разных направлениях, внезапно останавливалась и меняла скорость и направление вращения. Позвякивание монет придавало ещё большее очарование её танцу.

Ритмичные покачивания женской фигуры завораживали и притягивали взгляд, но внезапно из памяти стало выплывать другая картина. Тонкая девочка в чёрном трико исполняет колесо на круглой тумбе, затем змеиными движениями начинает перетекать из одного положения в другое, принимая самые невероятные позы.

"Лера", - очнулся я от наваждения.

Чаша с кумысом опять стояла полная передо мной. Не мешкая, я, как и в первый раз, перелил большую часть содержимого соседу. Почувствовав шевеление, бек повернулся, но заметил лишь, что я убираю чашу от губ после глотка.

– Слушай, - он довольно усмехнулся, а голос стал вкрадчивым.
– А зачем вы спешите в Таврику? Неужели из-за какой-то девчонки.

Услышав вопрос, я постарался проглотить застрявший в горле напиток и неожиданно икнул.

"Вот оно что", - метались мысли в голове. Вспомнились наставления Нагибы.

– Да не-е, - стараясь не переиграть, я снизил голос до шёпота.
– Это всё боярин чудит. У него ведь детей своих нет, а тут посоветовали кровь обновить, взять жену чужой крови и другой веры. Мол, дети сразу пойдут. Вот он и посылает нас невесту присмотреть. А племянница для отвода глаз.

Ой?..
– как бы спохватившись, я прикрыл рот рукой.
– Только говорить об этом нельзя, Нагиба запретил.

– Я никому не скажу, - великодушно пообещал довольный бек.

Он решил собственноручно долить мне кумыса, но я в ужасе замахал руками.

– Прости, уважаемый бек, но непривычны мы к вашему напитку. Мне на воздух надо, не то скоро опозорюсь перед твоими гостями.

Узнав всё, что хотел, хозяин не стал меня удерживать, лишь, помедлив немного, сдёрнул с пальца кольцо и протянул мне.

– Возьми, Путивой, подарок на прощание. Береги его, покажешь в нашей степи первому встречному, тебе помогут и дорогу ко мне укажут.

Обняв и похлопав меня по плечам, он снова опустился на подушки.

Земля странно покачивалась, и я два раза чудом избежал падения, обходя подушки и ноги гостей. Смагу удалось найти не сразу, причудливые блики на лицах людей от пламени светильников затрудняли поиски. Мой друг, слегка покачиваясь взад-вперёд, смотрел пустыми глазами на место, где недавно танцевала обнажённая девушка, и никак не отзывался на мои толчки.

"Да он пьян", - понял я и стал поднимать парня на ноги. Без посторонней помощи двигаться тот не мог, и пришлось тащить его к выходу на себе. Для охранников такое состояние гостей явно было не в диковинку, и это приглушило моё чувство стыда за товарища. Вечерняя заря догорала, в темнеющем небе появились первые звёзды, и свежий воздух стал возвращать горемыку к жизни. Он даже попытался идти самостоятельно, но после нескольких шагов опустился на колени и излил на траву содержимое своего желудка.