Мне пришлось отложить в сторону щит и отстегнуть сулицы, но спокойствия это не прибавило, всё равно наряд казался каким-то потешным. Возможно, верхом на коне я смотрелся бы солиднее, но до стойбища угров было пока далеко. Подумав, я снял с себя метательные ножи, а затем и перевязь с клинками.

– Одень сверху на кольчугу длинную лёгкую сорочку, - посоветовал вдруг Добрыня.

Послушавшись совета, я сразу почувствовал себя увереннее, да и потом, подумав, из всего оружия решил оставить на виду лишь один из мечей и кинжал, разместив их на поясе. Даже шлем, поколебавшись, всё же убрал в мешок, а волосы просто закрепил подаренной тесьмой. Делать нечего, придётся тащить снаряжение, одежду, оружие и припасы в мешке за спиной.

К концу сборов старый кузнец принёс и вручил мне увесистый кошель с монетами.

– В долгом путешествии может случиться всякое, я уж не говорю про покупку лошадей и еды, но ведь и сами поиски могут затянуться. Поэтому деньги - вещь необходимая.

Понимая его правоту, я со вздохом уложил кошель на дно мешка, завершив укладку.

Последний мой вечер выдался удивительно тихим и приятным. Нахлеставшись вениками до одури, ведь неизвестно, когда ещё доведётся попариться всласть, я сидел на крылечке бани, слушая звуки успокаивающегося селения. Коровы и козы уже вернулись с пастбища и, подоенные, молчаливо жевали свою жвачку в стайках, перестав докучать призывным мычанием и блеяньем. Вдалеке квакали лягушки, из подросшей травы вдоль забора доносился стрёкот кузнечиков, иногда перекрываемый громким писком надоедливого комара. Лишь лениво взбрехивающие в разных концах городка собаки время от времени нарушали вечерний покой. Возле дома старосты девки и молодухи устроили посиделки, и оттуда доносились слабые отголоски смеха. Они пока ещё только распевались, то одна, то другая женщина начинала песню, но не получив поддержки от подруг, вскоре замолкала.

Мне предстояла поездка в дальние незнакомые края, а это одновременно и радовало, и немного страшило. Когда доведётся вернуться в эту мирную тишину?

– Путяй, вечерять пора, - донёсся со двора голос Добрыни.

"Пусть будет - что будет, а там жизнь всё расставит по своим местам".

На прощальный ужин старик выставил братину с хмельным мёдом, что немного сгладило грусть от разлуки. Мы успели восславить богов, помянуть предков и даже спеть пару песен, прежде чем она опустела.

Когда утром я пришёл на двор воеводы, меня встретил весёлый и довольный Смага.

– Здрав будь, Путяй, - хлопнул он меня по плечу.
– Вместе поедем в Хазарию, на мир посмотрим, себя покажем.

Сын углежога радовался, как кот при виде горшочка со сметаной. Ненавистная женитьба пока откладывалась, впереди ждали новые дороги, встречи и приключения.

Вокруг кипела суета, бегали люди, воины седлали коней, заканчивались последние приготовления к отъезду. Мой друг успел освоиться в этой толчее, со всеми познакомиться, и сразу повёл меня к стоящему в стороне возку. Коренастый седоватый дружинник как раз заканчивал запрягать к нему двух смирных лошадок. Буслай, так звали возчика, кивком головы разрешил уложить мешок с оружием и прочим скарбом на дно повозки, чему я очень обрадовался. Теперь не придётся тащить тяжёлый груз на плечах.

Вскоре сборы закончились, и наш отряд, возглавляемый Сувором, Нагибой и Истиславом, выехал за ворота. Мы со Смагой шли следом за возком, а впереди и позади нас двигались конные дружинники. Детвора, а кое-где и взрослые жители выходили из дворов, провожая нас в путь. Возле знакомой калитки я заметил Дануту, прощаясь, она помахала рукой и затем долго смотрела вслед.

На плотине возле пруда дорогу перегородила толпа горожан, впереди стояли староста Липок и углежог Бонята. Заметив отца, мой проказливый друг сразу спрятался за спинами лошадей.

– Что случилось?
– спросил Сувор, остановившись перед людьми.

– Отдай сына, воевода, - угрюмо пробасил Бонята.

– Нет, - резко ответил боярин, сдерживая поводьями разгорячённого коня.

Вперёд вышел староста.

– Мы знаем, что Смага идёт в вашем отряде. Этот пострел совсем отбился от рук, сильно огорчил родного отца и теперь бежит из-под венца, оставив в безутешном горе молодую невесту.

– Не могу, не имею права, - смягчил голос Сувор.
– Парень добровольно вызвался на трудное и опасное дело, где вполне может сложить голову. Я бы отказал, если бы он был единственным сыном у родителей, но у него есть ещё два брата.

Поняв, что ничего не добьётся, Липок отступил в сторону, освобождая дорогу.

– Не горюй, Бонята, - вдруг весело крикнул воевода.
– Вернётся сын, тогда и жените, может к тому времени поумнеет.

Пройдя мимо расступившихся жителей, мы миновали городские ворота и вскоре свернули на торговый тракт, ведущий к становищу угров. Здесь нас поджидал Голик.

– Вот, - протянул он брату узел со снедью и запасной одеждой.
– Матушка собрала в дорогу.

– И ещё, - парнишка достал из-за пазухи кошель с деньгами.
– Держи, тебе пригодится.

Обняв нас и пожелав лёгкого пути, он остался на обочине, дожидаясь, пока отряд скроется за поворотом.

Притихший было при встрече с отцом, Смага сразу повеселел, теперь он бодро шагал за повозкой, и даже иногда пытался насвистывать немудрящую мелодию. Дорога петляла между перелесками, иногда поднимаясь на невысокие холмы. Высокая трава ещё не успела пожухнуть под солнцем, множество цветов украшало степное разнотравье, гудели шмели, стрекотали кузнечики и цикады, в небе звонко пели жаворонки.