Диверсанты, переодетые в красноармейскую форму, прячутся в тентованом кузове фордовского грузовика, захваченного в Польскую компанию, в предместьях Варшавы. Очень похожие автомобили есть сейчас и у Красной армии. У водителя поверх зеленой гимнастерки, украшенной черными петлицами с автомобильными эмблемами, одета пятнистая куртка немецкого парашютиста. "Молчаливый" сидит рядом с водителем в офицерской фуражке и черном форменном плаще.

Это чтобы свои не перестреляли.

Грузовик сопровождает наполовину поредевший в боях, взвод пехотинцев под командованием полукровки Лейтенанта Вернера Маслова. Четыре слабеньких русских мотоцикла движутся перед грузовиком диверсантов. На них - пехотинцы Вернера, а сзади, в открытом кузове Опеля, ещё полтора десятка его гренадеров.

Маслов находится в полном распоряжении "Молчуна".

"Молчун" волен пожертвовать пехотинцами ради выполнения приказа, волен использовать, как усиление группы, или просто отпустить за ненадобность.

Канютинский рубеж

В паре километров западнее станции Канютино, уткнулись в хвост колонны. Остановились. Заглушили моторы.

Причина - обычная на войне. Движение на восток невозможно по причине того, что до сих пор не прорвана русская линия обороны. Причем эта линия не условная черта карандаша на карте, а вполне реальная нить железнодорожной насыпи.

Было видно как немного правее переезда, горело здание станционного пакгауза, две топливных цистерны и несколько домишек.

Изредка, пулеметные очереди и звуки винтовочной пальбы заглушались выстрелами орудий. Снаряды рвались перед железнодорожным переездом, ломали шпалы и долбили кирпичную стену водокачки - там, где мелькали каски и спины большевиков. За поворотом, прикрывшись дорожным полотном, залегла немецкая пехота, бросок которой к русским позициям может стать последним броском в их солдатских жизнях. Тройка бронетранспортеров, стоящих перед поворотом, прикрытых от противника придорожным кустарником, вряд ли помогут пехоте. По кустарнику не проехать. Там глубокий пятиметровый овраг с крутыми склонами. Справа от дороги - тоже овраг, врезающийся в поле на полусотню метров.

Черт!

Потеряешь минуту-потеряешь жизнь!

Макс сломал ивовый прутик, оголил его от листвы и, похлестывая о голенище сапога, направился к группе пехотных офицеров.

Махнул пугающим удостоверением перед лицом командира батальона, после чего тот моментально потерял фельдмаршальский вид и вытянувшись по стойке смирно, начал докладывать обстановку.

– Господин майор, позвольте представиться, капитан Штайнкнабе. Вот эту станцию (капитан указал рукой в сторону горящих зданий) и дорогу на поселок Холм-Жирковский, по словам захваченного утром пленного, обороняет сотня красных юнкеров и взвод пограничников при поддержке зенитных орудий и трех лёгких танка. Силами артиллерии, было уничтожено два танка противника. После безуспешной танковой атаки, для бомбометания, были высланы пять самолетов, осуществивших две волны ударов по позициям большевиков. В результате работы авиации, уничтожен третий, последний русский танк и артбатарея противника, не успевшего подготовить инженерную линию обороны. Наблюдатели отметили стрельбу из одного орудия малого калибра. Точное место расположения орудия указать не могу, поскольку русские уже трижды перемещали его на разные позиции. Поскольку обороняющиеся курсанты являются будущими офицерами (тут лицо командира батальона расплылось в улыбке от собственного остроумия), но умрут в нижних чинах, они имеют хорошую стрелковую подготовку и не пытались бежать из окопов, при приближении моих солдат. Во избежание значительных потерь, я запросил у командования дивизии помощь танков. Мне ответили что наши танкисты, два часа назад, у деревни Петрово, пополнили боезапас, приняли моторное топливо и выдвинулись, в количестве тридцать машин, для поддержки моего батальона. Штабом дивизии приказано не предпринимать действий до прибытия танков. Предупредили, что командир танкового батальона страшно зол и обещает закатать в землю русских скотов, мстя за гибель десяти танковых экипажей, погибших сегодня утром. Сказали, что если мой батальон освободит дорогу на русское селение Холм-Жирковский, что переводится на немецкий язык, как Жирная Гора, то меня наградят железным крестом.

Кстати, господин майор, вы не знаете русского языка? Мои солдаты вчера захватили русское знамя. Не могу понять, какому полку или дивизии принадлежало знамя и к каким наградам представить отличившихся бдительностью солдат.

– Несите свой трофей.

Через пару минут, адъютант принес алое полотнище, намотанное на крашенное красной краской древко, увенчанное бронзовым наконечником, с изображениями серпа и молотка. Покручивая древко, распустил шелковое полотнище знамени, которое заколыхалось на ветру перед Штауффебергом.

Налетевший порыв ветра расправил полотнище и Макс прочел буквы, вышитые золотистыми нитями: "СССР. Всероссийская пионерская организация имени В.И.Ленина. Батуринская семилетняя школа.".

– Поздравляю господа! Вы стали обладателями флага гимназической бойскаутской общины!

Впрочем...

Может быть, это очень не плохо...

Сохранишь минуту - сохранишь жизнь!

... Дружелюбие и веселость исчезли. Макса словно подменили. Один миг - и он превратился в сильного, хладнокровного зверя, не терпящего возражений, готового выполнить любое невыполнимое задание.

Лейтенант Маслов, бери мотоцикл, поезжай назад, встреть танковую колонну и передай её командиру, чтобы остановил машины в месте встречи, а он сам - немедленно прибыл сюда на любом лёгком танке, имеющимся в его распоряжении.

Да, а потом, как привезешь танкиста, бери своих вояк и делай что хочешь, но чтобы через два дня ты был в районе своей деревне, где деревенские девки твоего отца любви обучали. Дойдешь. Затаись в лесу и будь на связи. Жди распоряжений, и чтобы ни немецкое командование, ни русское, ни сном, ни духом о тебе не ведали. Растворись, исчезни и жди моего приказа. Если кто-то другой посмеет приказывать, убей его.

Что послужило причиной кипучей деятельности Макса?

Он решил незамедлительно пройти через русский рубеж обороны и, поэтому решил взять руководство в свои руки.

"Молчун" давно не ведал жалости и ему было безразлично, сколько пехотинцев и танкистов погибнет в бою.

Но он отлично понимал, что если у речушки Светы, будущие сержанты задержали на день наступление Вермахта, то курсанты офицерских курсов, только по своим трупам пропустят немецкие войска.

А задерживаться на сутки или на двое, "Молчаливый" не собирался.