— Равис, будь добр, помолчи. Я не могу сосредоточиться и понять, куда нам идти, — перебил своего дворецкого Алес, уставший от лести своих подчиненных, слуг, да и вообще от лести всех вампиров и людей.

— Как Вам угодно, Господин, — не пренебрегая добротой своего хозяина, тут же замолчал слуга.

Проходя мимо закрытых ставень каменных домов, местами покрытых плесенью и потрескавшихся от времени, мимо немытых окон нищих человеческих квартир, Алес и Равис стремительно приближались к южной площади Квартала Рабов, где обычно позволялось торговать даже начинающим и еще особо не раскрывшим себя работорговцам. По всему переулку, по которому сейчас мчался, не собираясь замедлять свой шаг вампир, выискивая среди мелькающих магазинчиков ювелирную или лавку огранщика, разносились глухие звуки ударов плети и едва слышимые всхлипывания, иногда переходящие в зажатый крик. С каждым шагом удары становились все громче и громче, но Алес, будто не замечая их, бежал по деревянной мостовой, высушенной палящим солнцем до самых низов, а его глаза продолжали скользить по невзрачным вывескам человеческих лавок.

Внезапно вампир почувствовал, что его нога, до этого облаченная в дорогой кожаный сапог, украшенный сотней маленьких сапфиров, расположившихся ровной линией немного выше костяной подошвы, почему-то оказалась голой, а тело, слегка наклонившись, стремительно сближалось с землей.

— Господин, Вы в порядке? — первым, что услышал Алес, после того, как с его глаз спала черная пелена, а в ушах перестало звенеть, был озабоченный голос дворецкого, наклонившегося над ним и пытающегося чем-то помочь.

— Спасибо, все хорошо. От такого слабого удара со мной ничего не станется, — привстав и размяв мышцы и кости, улыбнулся вампир.

— Вы? Вы же… Алес Атласский! — в разговор вмешался третий, и, судя по восторженному тону, он был фанатом некогда богатой семьи, владевшей огромным портовым городом Атласом.

Не обращая особого внимания на вампира, стоящего перед ним, Алес направился к трем деревянным столбам, к которым железной цепью за руки и ноги были прикованы столько же рабов, измученных, избитых, на коже которых виднелись синяки и ссадины, а местами были видны проступающие через нее кости и ребра. Проходя мимо них, он то ли дивился, то ли гневался от запечатленного им впервые действа — продажи рабов, но по его взгляду было понятно, что увиденное не сильно обрадовало бывшего лорда-вампира. Шаг за шагом Алес приближался к последнему столбу, на котором, максимально свернувшись, висела маленькая девочка, облаченная в серую шерстяную кофту и короткие хлопковые шортики, из-под которых слегка заметно сочилась кровь.

Едва тень вампира затронула ее худенькое тельце, девочка подняла голову и уставилась на Алеса уставшими голубыми глазами, из которых тонкими струйками текли слезы и, образовывая на подбородке небольшие капли, падали вниз, мгновенно испаряясь после удара о жгучий песок.

В первый момент могло показать, будто на ее голодном лице проступило нечто, похожее на удивление, но, заметив, что перед ней вампир, девочка испугалась и, опустив глаза, зажмурилась, ожидая удара. Но удара не было: немного посмотрев на рабыню сверху, вампир присел и снова попытался заглянуть в ее глаза, так заворожившие его душу. Но те были закрыты, и из них по-прежнему вытекали слезы.

Не удержавшись, Алес приподнял руку и прикоснулся к лицу девочки, из-за чего та вздрогнула, но опасаясь большего наказания, которое последует, если ее сейчас не купят, послушно опустила голову, сжавшись всем телом. Вытерев слезы вампир слегка наклонился, чуть-чуть не касаясь губами небольшого ушка девочки, провел рукой по ее длинным светлым волосам, свисающим с плеч, и едва слышимо шепнул: «Не бойся». Затем встал, игнорируя удивление, мгновенно возникшее на лице рабыни, подошел к продавцу, не менее удивлено наблюдавшему за его действиями и сказал, уже в полный голос:

— Я покупаю ее.

Радость, тут же украсившую лицо и действия вампира-работорговца, было трудно описать словами. С улыбкой, занявшей больше половины лица, он принялся кланяться в ноги Алесу, чуть-ли не прикасаясь к стопам губами, и благодарить вампира самыми чудесными, по его мнению, словами. Закончив, торговец привстал и, взирая на лицо генерала-вампира, полное презрения, поинтересовался:

— Отчего же столь прекрасный господин как Вы возжелал покупать мой никчемный товар? К тому же… чем Вам приглянулась эта неумелая девчонка, неспособная даже раскрыть себе перед потенциальными покупателями… — продавец еще долго продолжал рассказывать истории о неудавшихся продажах девочки, но только Алесу не было до них ни какого дела.

Бросив мешок со всеми накопленными за неполный год, время остававшееся до отпуска, когда вампир о нем узнал, деньгами, он одним ударом руки разрубил цепи, приковывавшие девочку к деревянному столбу, и, накрыв ее маленькое тельце свои плащом, взял рабыню на руки, направившись в сторону своего дворца.

— Господин, зачем Вы купили эту никчемную девчонку? — попытался открыть свой рот Равис, как только он с Алесом пересек городскую черту, но тут же был усмирен строгим и властным взглядом кроваво-красных глаз. — Но Вы ведь хотели купить…

— Все, что я хотел купить, я хотел в прошлом, ныне же у меня не осталось денег, — попытался избавиться от лишних комментариев слуги вампир, но тот не унимался.

— И что же Вы теперь будете делать с этим? — задавая свой вопрос, дворецкий имел ввиду девчонку, неподвижно лежащую на руках у Алеса и по-прежнему не решившуюся открыть глаза.

— Это я решу сам, твое же дело… Я надеюсь, мне не стоит напоминать, чем ты должен заниматься?! — произнес вампир, придав своему голосу немного властности или даже злости.