– Внемли...

– Я умер? Я, правда, умер?

– Твой истинный враг обнаружил слабое место... отомсти... я помогу...

– Что? Но как?.. Кто?

– Александр. Твой враг. Ты должен отомстить.

– Но... пожалуйста, какой враг? О чем вы? Кто вы?

– Ты сможешь. Я помогу...

И темнота исчезла, словно ее и не было. Матвей пошатнулся и упал вместе со стулом назад. Раздался невообразимый грохот, и тут же в такт ему понеслось далекое:

– Что случилось? Матвей, что произошло? Ты что-то уронил? Бестолковый мальчишка.

Матвей пытался подняться, дабы встретить мать в вертикальном положении и уверить, что с ним все в полном порядке, хотя на самом деле о порядке речи и не шло, но подняться не было решительно никакой возможности. Перед глазами все плыло, тошнота накатывала волнами, и в голове словно кто-то стучал - назойливо, громко.

Что это было?
– спросил Матвей сам у себя, а может, еще у кого, но в ответ не услышал ни звука - ни внутри головы, ни снаружи. Гадать было очень сложно - мысли путались, туман наплывал и поглощал их одна за одной, утягивал в свои кисельные дали. "Сон, сон, я спал и видел сон..."

Матвей громко икнул, затем рыгнул, бессильно взбрыкнув ногами в попытке подняться - и в этот момент дверь в комнату отворилась и вошла мать.

– Что это такое?
– воскликнула она пораженно.
– Что здесь произошло? Матвей, поднимись немедленно с пола. Ты стул сломал!

Матвей и сам бы хотел знать - что; и был бы более чем рад исполнить приказание, но - увы, не получалось. Его так трясло, что зубы клацали друг об друга. Так он и лежал - беспомощно, позорно, дрыгая ногами и руками.

– Я не собираюсь терпеть твои выходки, - вспылила мать.
– Встань немедленно!

– Не могу, - просипел Матвей, еле ворочая языком, который, казалось, распух и не помещался во рту.
– Не могу. Не могу.
– Попросить свою мать о помощи у него не выходило никогда. Ведь он - ее надежда и опора, а не наоборот. Он должен не только олицетворять, но и быть лучшим. Он не имеет права выказывать несостоятельность. Иначе быть Алексу всегда первым...

– Не можешь? Матвей, я устала от твоих выходок. Я столько сил в тебя вложила, а ты... совсем как отец.

И это тоже повторялось, изо дня в день. Что он - вылитый отец, ни таланта, как выяснилось в школе, ни умения пробиваться в жизни, настаивать на своем. Что мать отдала всю себя для его воспитания, вложила душу, время, деньги в его развитие и ждала дивидендов, как по осени фермеры - урожая, а он не оправдал.

Матвей, как мог, дополз до кровати, где извиваясь червяком, где подтягиваясь на локтях. Вспотев, тяжело дыша, он сел на задницу, прислонившись спиной к ножке. Дрожь унялась, но голова... в ней творилось что-то невообразимое. Какая-то жуткая какофония мыслей - от желания убить мать до непреодолимой жажды броситься перед ней на колени и умолять простить. За то, что он еще жив.

– Ладно, мне еще надо пыль протереть, - сказала мать.
– Приходи в себя, а то ты бледный какой-то. Головой, что ли, ударился сильно? Иди таблетку выпей, я проверю.

– Мам, - позвал он, когда она шагнула за порог.

Она не ответила, но выжидающе застыла.

– Таблетку какую? Целиком?

Мать обернулась и улыбнулась - холодно и вместе с тем одобрительно.

– К***. На кухне возьмешь, в аптечке. Запьешь половиной стакана воды.

– Хорошо.
– Матвей тоже улыбнулся, тепло и радостно.

Мать посмотрела на сына, и ее улыбка моментально увяла, как цветок на жаре.

– Не забудь стакан вымыть.

И вышла. А тем временем в голову Матвея снова пришла темнота, а тело стало совершенно безвольным, мягким, как у плюшевых игрушек.

– На столе...
– сказала темнота страшным голосом.
– Все необходимое на столе. Действуй. Твой истинный враг уязвим как никогда. Вместе мы его одолеем.

***

Под внимательным взглядом "мужа" Лера давилась творожной запеканкой с изюмом. Жевала, как придется, глотала большими кусками, то и дело кашляла, запивая все утрамбованное в желудок компотом. Есть приходилось левой рукой. Выходило неуклюже, неловко и непривычно, но альтернативы не было. Правая рука раздражающе заныла, рану задергало, стоило Лере взять вилку.

Они находились в столовой - просторном, светлом помещении с большими окнами. Здесь преобладали теплые оттенки, и ещё были чертовски удобные стулья. Лера как усадила себя на один из них, так сразу оценила степень комфорта. Александр устроился напротив жены, и все это время коршуном наблюдал за ней, словно так мог пропихнуть еду ей в желудок. При этом он совершенно не принимал в расчет, что, наоборот, от его взгляда она комом в горле становилась.

– Вам делами заняться не надо?- спросила Лера с набитым ртом, искренне надеясь, что его это взбесит.
– Я не малое дитя, мне слюни подтирать не обязательно.