Дима сел и подвинулся к краю матраса, выставив вперед волосатые ноги. Прижал трубку к уху плечом и выразительно зевнул, а когда захлопнул рот, в нем уже торчала сигарета.

Чирк-чирк.

Пропитанный бензином фитилек зажигалки Zippo зарделся ровным огоньком. Приятный хруст первой затяжки:

– Говорите, хер командант.
– выдохнул он приятный дым первой из, как минимум, пятнадцати сигарет за день.

– Как отдохнул?

– Сдержал.

Серега хмыкнул.

– Что? Напор?

– Обещание.
– Дима щелкнул чайником и пропел.
– За недельку до второго я пройду New Vegas снова...

В трубке раздался хохот и прервался чередой ругательств и протяжным воем клаксона. Дима насыпал в чашку кофе и сахар. В ожидании кипятка и окончания

Любишь же ты, Серега, поскандалить на дороге!

тирады, встал у окна и начал созерцать привычную картину, почесывая обтянутый боксерами зад.

Двор ничуть не контрастировал с архитектурным великолепием окруживших его хрущевок. Такой цвет кирпича присущ только этим полувековым зданиям. Прямо под окнами его угловой однушки на третьем этаже на удивление трезвый дворник кружил в своем утреннем танце по подъездной дорожке туда-сюда. За ней жались друг к другу два исписанных вульгарщиной ржавых гаража под сенью огромной липы. Скоро большая часть ее могучей кроны будет спилена - она, видите ли, на машины капает.

Направо от гаражей вдоль дома тянулась вереница разноформатных автомобилей. Парковались как могли и где могли, часто ссорились. Все готовы грызть глотки за свободу комфортного передвижения в этом, по провинциальным меркам, суетливом городишке. За гаражами - старые, гнутые, проступающие разноцветными слоями краски и холодным матовым блеском стали, разбросаны по двору ошметки детской площадки. Чуть дальше вперед и вправо за прутьями забора стояли здания школы и детского сада. Обветренный вид этих колыбелей для будущих полноценных, в большинстве своем, на отлично обученных беспрекословному подчинению и смирению, составляющих социума, нисколько не добавлял радости в общую атмосферу. "Жалкое зрелище. Душераздирающее зрелище. Кошмар." Эта фраза бесхвостого ослика с запущенной формой экзистенциального кризиса наиболее часто всплывала в сознании Димы при созерцании подобных урбанистических пейзажей. И небо... Это сраное, хоть и чистое пока, но уже угнетающее своей осеннестью небо...

Дима затянулся. На самом деле, хорошо, что Сеня позвонил. Работа отлично отвлекает от этих дурацких размышлений и вообще от себя. Джон Шепард и Гордон Фримен, или Уолтер Уайт и Декстер Морган, впрочем, тоже неплохо справляются с этой задачей, но...

– Извини.
– Серега, наконец, высказал обидчику все что думает и перешел к сути.
– В начале августа, помнишь, говорил тебе, что домик в Светлово рачится под водичку, каналью и отопление?

– Карнберговский? Помню, конечно.

– Они ждут нас завтра в восемь утра, можно приступать. С ним никак нельзя обосраться.

– Ясно. Не переживай.

– Так что сегодня в девять я ава...
– Серега услышал в трубке характерный только для одной физиологической потребности человека звук.
– Ты чего там, писаешь?

– Ну, да. А что?
– звук стих.

– Да нет, ничего, продолжай.

Дима послушался:

– И ты.

– Я говорю, аванец с этой немчуры стрясу и денег на материалы. С суммами он ознакомлен и

(Звук смыва воды в унитазе)

согласен. Сегодня вечером у тебя двадцатка в кармане, по окончании - оставшийся полтинник.

– Хорошо. Блядь!
– вскрикнул и зашипел Дима.

– Что, прищемил?

– Кофе разлил. На ногу. Горячо, сука!

– Весь разлил?

– Нет.

– Окей. Допивай остатки тогда, собирайся и дуй по адресу, который я тебе сейчас скину.

– Блин, а Василич или Славян не смогут?

– Они сегодня в Василево копают траншею под каналью. Хочешь, давай к ним?
– рассмеялся Серега.

– Нет, спасибо! Ты и так все знаешь про мои отношения с мадам де Лопатур.

В позапрошлый сезон Дима слишком много на себя взял. Тогда они ковырялись на бывшей военной базе, которая теперь вмещала в своих ангарах фармацевтическое производство. В одном из таких огромные древние регистры отопления, каждый центнера по полтора, уходили под замену на современные радиаторы. Увлекшийся, как и всегда, деструктивным процессом демонтажа, Дима в одиночку сдернул одну из громадин с крюков и выволок на улицу, не попросив помощи у молодых напарников. Начиная со следующего дня, Сереге пришлось выезжать на место самому и контролировать, тогда еще совсем зеленых, Славяна и Василича. Дима провалялся кверху задницей полторы недели, пропитанный согревающими мазями и укутанный в шерстяные шарфы. И провалялся бы еще дольше, если бы Серега не удержался и навалял ему вдогонку за такую глупость. Диме теперь придется расплачиваться за нее всю жизнь. С тех пор он старался не поднимать ничего тяжелее пятидесяти килограмм и сторонился длительных физических нагрузок в целом. Но кто знает, когда тебе могут потребоваться мышцы для чего-то более сложного, чем просто поддерживать и передвигать тело в вертикальном положении. Или, как этого часто требовала выбранная стезя, в полуприседе.

– Мне руки и спина твои - лишь дополнение к мозгам...
– нараспев начал его начальник. И друг.

– Ой, ладно, не п...ди, льстец!

Они посмеялись.

– Так что там делать-то?
– осведомился Дима.

– У тебя клупп есть?

– Да, на балконе.

– Возьми на всякий. Остальное - там, в "четверке".

– Ага. Делать-то чего?

– Дык, счетчики - горячий, холодный - на стальку.

Дима воспроизвел свой самый страдальческий вздох:

– А все поменять не хотят?

– Нету денег - не хер строить!

– Ясно. Бабос мне или через тебя?

– Через меня. Рубль - твой.

– Понятно. Дальше чего?

– Отзвонись, как закончишь - там решим. Увидеться надо - проект домика тебе покажу-расскажу. Ну, и так.
– он усмехнулся. - Давно не видел твою надменную рожу, тварь. Я соскучился.

– Да.
– кивнул Дима так, будто телефонный разговор мог передавать жесты. Подумав о том, как часто он, и вообще люди, жестикулируют в подобных ситуациях, посмеялся и добавил.
– Давай. Только не в том заведении напротив вокзала, ок? Шли адрес и до созвона... мразь.