– О чем? Прекрасно знаю, что вы думаете. Не утруждайтесь.

– Возможно и так. А возможно, вы не правы, и я передумала - пересмотрела, так сказать, суждения.

– Суждения?
– Лина холодно взглянула в детско-невинные глаза.
– Эшли, мне плевать, что вы думаете. Или та жирная пожирательница канапе, или тот налакавшийся господин. Не понимаю, что вы здесь делает? Кто вас позвал?

– На похороны обычно зовет усопший, тут не требуется приглашение родни, - презрительно уронила Эшли, и цепко ухватила Лину за локоть, не дав уйти: - Ладно, не обижайтесь. Нам обеим не помешает выпить.

Лина вдруг безмерно устала, спорить расхотелось. Вырвав руку, она прошла в конец темного коридора, не заботясь, успевает ли за ней Наполеон в юбке. Открыв тяжелую дверь, вошла в нетопленую комнату и отыскала пальцами выключатель. Две круглых люстры с шестью толстыми матовыми плафонами медленно разгорелись. Кабинет залило желтоватым светом. Слой пыли обозначился на открытых полках, пластиковых папках, корешках книг и рабочем столе. Лина запретила прибирать здесь и что-либо трогать. Она находила Яна в деталях обстановки и разных мелочах: ручке с истёртой пальцами золотой надписью; кожаном блокноте, раскрытом на давно канувшем дне; очках с металлическими дужками и в скрученном трубкой прошлогоднем номере Таймс. Казалось, в воздухе ещё витает лёгкий запах кубинских сигар.

Лина опустилась в чуть продавленное высокое кресло, погладила деревянные подлокотники и вздрогнула: от спящего камина повеяло могильным холодом.

– Чего вы хотите?
– устало спросила она.

Эшли остановилась у стены, рассматривая картину с горчично-коричневыми водами Темзы.

– Я хочу поблагодарить вас за то, что вы делали для Яна последние пол-года. Это заставило меня поменять мнение о вас. Думаю, я была предвзята.

– Извинения приняты, - безразлично отозвалась Лина.

Эшли обернулась и расхохоталась.

– Ваш смех неуместен, - Лина сузила глаза.

– Да, бросьте!
– она утёрла брызнувшие слёзы.
– Вы не более ханжа, чем я, чтобы придавать значение условностям. Мы с вами не англичанки. Нам не понять тонкостей подобных церемоний. Да и Яну на это плевать, разве что, воспользовался бы случаем, облегчить денежные хлопоты траурного сборища.

Лина не спорила. Она сцепила ледяные пальцы, глядя как Эшли медленно пересекла комнату и остановилась у камина. Тонкая кисть легко скользнула по деревянной модели паровой яхты.

– Здесь должна быть выпивка. Невыносимо холодно и ужасно пересохло во рту.

– Виски?
– спросила Лина ехидно и достала из шкафчика бутылку.

– Вполне. Итак, пооткровенничаем?

Недоверчиво вскинув брови, Лина молча плеснула янтарную жидкость в два стакана.

– Зная Олсена, могу предположить, что вы его единственная наследница. Хотя, эту тему мы не обсуждали.

– Почему вы решили, что её обсуждать буду я?

– Ян помог мне, когда у меня были личные трудности. Он много сделал для меня. Я перед ним в долгу...

– Не может быть, - перебила Лина, презрительно хмыкнув, - он не включил вас в завещание.

– Не хамите. Вам это не к лицу, - парировала Эшли.

– Чего вы хотите?

– Хочу предостеречь вас от глупости, - поболтав в стакане жидкость, Эшли подняла его к свету.
– Богатая вдова - лакомый кусочек.

– Не беспокойтесь. К богатству прилагается куча юристов и адвокатов. Кроме того, я совершеннолетняя и вменяемая.

– В том-то и дело, - протянула Эшли, - меня тревожит, именно, ваша вменяемость, - не глядя на Лину, она любовалась бликами на хрустальных гранях, между прочим, обронив:

– Речь о Кристофере Берри, дорогая.

– Вы с ума сошли?
– вскинулась Лина, не веря ушам.
– При чем, тут он?

– Ну как же без нашего красавчика? Он ключевая фигура, - тонко улыбнулась Эшли и внимательно поглядела в лицо: - Вы же не отрицаете, что были любовниками? О, вы побледнели?
– проворковала она.
– Неужели, я попала в сердцевину опасений?

– Вы много на себя берете мисс Снайпс и лезете не в свое дело, - отчеканила Лина, залпом осушила стакан и прижала ладонь ко рту.

– Я только выполняю долг по отношению к Яну. Защищаю его интересы.

– Интересы Яна?
– Лина поднялась и вытянулась во весь рост, глядя на Эшли сверху вниз: - Что бы ни происходило между мной и Берри - это было до замужества и касается нас двоих. Это ясно?

– О, нет, дорогая! Вы меня не поняли! Речь не о вашей измене - по крайней мере, не о физической. Я знаю, что между вами ничего нет.

– Знаете?
– Лина расхохоталась, не заботясь, кто её услышит; налила в пустой стакан еще виски, выпила, перевела дыхание и снова налила: - Вы не можете этого знать.