Глаза Киры встретили его взгляд в темноте, она молчала.

– Вот видишь, как так только случилось, загадка!
– Он ещё и издевается.
– Наверняка дело в моём нечеловеческом обаянии, и прочих достоинствах.
– Это уже прозвучало отлаженной, вычурной пластинкой.

Ну вот, теперь и ей в голову приходят все эти старые слова, которые по своему предназначению были призваны спрятать больше, чем показать. В бесконечных образах, в ярком блеске метафорического, такие широкие и большие. Поздние времена пришли к конкретике.

– Я ещё долго буду здесь, до самого последнего Уходящего, - произнесла Кира.

– А если этим последним уходящим буду я? Если из-за моего сопротивления ты долго не сможешь Уйти сама? Они ведь хитрые, эти твои Друзья, они побеждают нас самым большим из существующих оружий. Находят что-то, что больше нашего собственного эгоизма.

– Никто не будет тебя торопить, - сказала Кира.

– Но я не хочу уходить.

– Я понимаю.

– Но я не хочу и чтобы ты оставалась здесь вместо того, чтобы быть Там. Если уж тебе так хочется. А тебе ведь охота? Да?

– Не знаю, - он явно ждал от неё ответа.
– Наверно.

– Так ведь и знал!

– И... Дитрих.

– Да?

– Это ничего, что у тебя нет хвоста.

– Правда-правда?
– с надеждой спросил он.
– Что ж.
– И вроде бы успокоился.
– Я рад.

Так посидели, подумали каждый об одном и том же.

– Завтра прибудет новый Уходящий, - заговорила Кира и они разом поглядели вдаль, туда, где царила тишь да гладь. Даже море ещё не проснулось, лишь чуть плескалось волнами далеко-далеко внизу. Накатывало на берег мягкой рукой и оставляло призрачный след на сером песке.

– Во сколько?
– спросил Дитрих.

– В два часа дня.

– И мы его отправим куда нужно, - проговорил он.

– Её, - поправила следом Кира.

Хотя перед Уходом это всегда неважно. Так, необязательное уточнение для протокола.

– Её, - повторил Дитрих, - а сами...

– А сами останемся.

– Это ведь не должна быть вечность, - говорил Дитрих вместе с шумом волн, но его голос звучал по-над всем и уносился в межзвёздное пространство давно изученным светом, старой особой музыкой. Она одна останется здесь, когда все уйдут. Она одна заиграет голосами давно минувшего. И будут на веки вечные звучать эти слова и прозвучавшие в ответ.
– Просто что-то перед ней.

Шум волн и ветер. Холод на коже. Тепло под чужой ладонью.

– У меня ещё есть молоко, и печенье.