– Грех-то какой! – успел пошутить Казарин. – Этого я тебе не прощу.

С этими словами он нанес короткий молниеносный удар в переносицу нападавшего. Удар был такой мощный, что могильщик отлетел в угол и потерял сознание.

Анна уже успела подняться и теперь стояла ни жива ни мертва. А Владимир бережно поставил икону на место и поднял с пола свой камень-неваляшку.

– Что это? – спросила Анна.

– Так, сувенир из прошлого, – уклончиво ответил Казарин, взял ее за руку и добавил: – Пошли отсюда.

Проходя мимо аналоя, Казарин наклонился и поднял с пола сбитую в драке свечу. Поставив ее на место, Владимир перекрестился и поспешил к выходу.

– Надо торопиться, пока электрички ходят.

По дороге из английского посольства Лешка успел в общих чертах все рассказать жене. Как оказалось, на свою голову: когда они вбежали в свою кремлевскую квартиру и Казарин начал лихорадочно переодеваться, то же самое стала делать Татьяна.

– Ты куда это? – спросил Лешка, застегивая ремень.

– Не задавай дурацких вопросов, я тебя одного не пущу.

– Э-э, нет, так дело не пойдет.

Лешка взял жену за плечи и усадил на стул. Она посмотрела на него снизу вверх.

– Один пойдешь?

Казарин хмыкнул:

– Ну, без тебя – это точно.

– С Веркой? – В глазах Татьяны сверкнул недобрый огонек.

– Что ты несешь? – Лешка даже всплеснул руками.

Танька упрямо мотнула головой.

– Я тебя одного не пущу. Рассказывать об отце, кроме меня, ты никому не будешь. Значит, пойдешь один. Я с тобой. Какая-никакая, а все же помощь.

– Угу, могучая.

– Лешка, хочу тебе напомнить, что Владимир Константинович мне не менее дорог, чем тебе. И еще вспомни Мартынова.

Лешка тяжело вздохнул.

– Убьет меня Петр Саввич. Ладно, пошли, какая-никакая помощь.

Произнося последние слова, он натянуто улыбнулся.

Электричка остановилась у перрона подмосковной станции. Анна и Владимир Константинович вышли из вагона, перешли железнодорожные пути и углубились в лес. Через несколько километров дорожка привела их к древнему монастырю, который, казалось, парил над землей в дымке вечернего тумана.

– Как красиво! – прошептала Анна.

– Не устала? – спросил Владимир.

– Отдохну, когда все закончится.

Казарин подошел к воротам, тускло освещенным единственным фонарем, и дернул за огромное железное кольцо. Ворота оказались заперты.

– Эй, кто-нибудь! – крикнул он и несколько раз постучал кулаком по калитке, врезанной в одну из створок.

Никто не ответил. Лишь в небо взлетели несколько ворон, сидящих на стене.

Шум привлек внимание Варфоломеева, стоящего посередине собора с книгой в руках.

– Пойди проверь, – приказал он Афанасию.

Тот кивнул, вскинул автомат и направился к выходу.

– Куда ты, дурень? – остановил его Герман Степанович. – Накинь!

Он бросил Афанасию скомканную рясу и добавил:

– Оставь автомат и смотри там, без глупостей.

Казарину надоело трясти калитку.

– Не нравится мне все это, – пробормотал он, потирая уставшую руку.

Анна нахмурилась.

– Надо стучать еще.

– Бесполезно, – вздохнул Владимир Константинович и, оглядев высокий забор, предложил: – Давай поищем другой вход.

Анна пожала плечами и покорно пошла за ним в обход монастыря. Вскоре их поиски увенчались успехом. Дорожка вдоль стены привела к потайной калитке, сквозь щели которой проглядывал сад. Но она, как и главные ворота, оказалась запертой. Владимир вновь постучал, и на этот раз по ту сторону стены послышались чьи-то шаги. Скрипнули старые петли, и в проеме показалась голова.

– Что нужно, сыны божьи? – хмуро спросил монах.

Казарин с любопытством оглядел странного служителя культа и вежливо спросил:

– Не могли бы мы пообщаться с настоятелем?

Монах почесал небритый подбородок и неуверенно произнес:

– Занят батюшка, приходите завтра.

Затем он попытался захлопнуть калитку перед носом непрошеных гостей, но Казарин ловко подставил ногу.

– Нам он нужен сейчас.

Монах налег на дверь и, теряя терпение, зарычал:

– А я говорю тебе, он занят!

И в этот момент из глубины сада послышалось:

– Афанасий, пропусти…

Афанасий, не отпуская калитки, резко обернулся. В глубине темной аллеи, ведущей к двухэтажному кирпичному зданию, стоял пожилой, судя по голосу, священнослужитель.