Но только церковь вряд ли обрадуется такому вмешательству.

На ночь я отправился в замок, с сэром Коллинсвордом нужно уточнить некоторые моменты, как он будет себя вести, если вдруг появятся крупные войска Мунтвига. Да и вообще не мешает укрепить какие-то связи, он выглядит честным и добросовестным, такие люди могут быть опорой в дальних королевствах и в некотором роде якорями.

Принц Сандорин и принцесса Аскланделла в саду на заднем дворе, на этот раз на качелях устроилась принцесса, но не раскачивается, лишь чуть-чуть двигается взад-вперед, держась руками за увитые гирляндами цветов веревки и упираясь в землю ногами, укрытыми до пят длиннющим платьем, что собирает весь мусор во дворе.

Рядом с качелями стоят довольные супруги Коллинсворды, а еще леди Конституция.

Я издали помахал рукой и сказал жизнерадостно:

— Красиво здесь, правда?.. Грустно мне такое предлагать, я так прикипел к вам обоим сердцем, так прикипел… я имею в виду вас, принцесса Аскланделла и принц Сандорин, но вам приятнее будет остаться здесь и дождаться, когда за вами прибудет новый свадебный поезд, еще пышнее прежнего.

Они уставились на меня в изумлении, наконец принц пробормотал настороженно:

— А я при чем?

— Надеюсь, — ответил я лучезарно, — принцесса возьмет вас шафером на брачную церемонию.

Принцесса поджала губы, подумала, глаза сверкнули бешенством, ответила так, что я видел, как по ее зубам стекают потоки яда:

— Нет уж, сюда мой жених доберется не скоро, а так как вы сами лезете в логово льва, то и вы получите по заслугам, и я быстрее окажусь в объятиях своего жениха!

Все разом вздохнули с облегчением, особенно Дункан и Сандра, даже принц просветлел лицом, а я с самым сокрушенным видом развел руками:

— В жизни мужчины есть два периода, когда он совершенно не понимает женщину: до свадьбы и после. Я именно тот мужчина.

— И не поймете, — отрезала Аскланделла.

— Я, как предсказатель, — заявил я с апломбом, — могу сказать, что первая половина вашего брака с Мунтвигом будет очень удачной!.. Но потом, когда будете возвращаться со свадебной церемонии…

Конституция первой хихикнула, дальше сдержанно улыбнулась леди Сандра, только сэр Коллинсворд выдержал невозмутимость на лице и в фигуре.

Я сказал как можно добрее:

— Постарайтесь выспаться, ваши высочества. Выступаем на рассвете.

Перед сном ко мне заглянули Норберт и Сулливан, Норберт по долгу службы все знать и видеть, а Сулливан ночует во дворце, пьянствуя с местными, ему безумно нравится быть далеко за пределами Турнедо и общаться с людьми других королевств.

Мы еще раз обсудили, как двигаться дальше. Я пообещал, что тщательно помедитирую, что значит буду ждать подсказки от ангелов, а если не дождусь — от них дождешься! — то сам определюсь, как нам вести армию с наибольшим успехом.

Просчитали, сколько дней сможем идти снова форсированным маршем, потом остановка на ремонт повозок, решили, что десять дней идем, останавливаясь только на ночевки, потом снова двое суток на отдых и ремонт…

Когда все разошлись, я бухнулся на кровать лицом вниз и даже не сразу услышал, что дверь открылась, а к моему ложу приближается некто слишком легкими шажками…

Леди Конституция в ночной сорочке и с отброшенными на спину волосами, какое великолепие, почему мне так нравятся эти бесстыдно распущенные волосы, подошла ближе и молча коснулась каких-то веревочек на плечах.

Сорочка, несмотря на ее прозрачность, с такой готовностью соскользнула на пол, словно весит тонну, а там красиво расположилась покатыми, как разогретый шоколад, волнами.

— С утра в поход? — спросила она. — Знаете, я не стану ждать, когда вы наедитесь севрюжины до отвала.

Я сказал поспешно:

— Знаете, леди Конституция, я уже чувствую себя таким либералом, таким либералом!

Она улыбнулась, хоть и не поняла, но интонацию уловила, шагнула ко мне со словами:

— Такой жаркий вечер…

— Будет гроза, — подхватил я. — Всегда так жарко и душно перед грозой. Как дивно хороша ваша фигура, леди Конституция… Нет, я точно уже либерал и апологет свободных отношений с предельным равноправием и раскованностью!

— Это… что?

— Сейчас объясню подробно.

Утром за общим завтраком в главном зале принцесса Аскланделла смотрела на меня уничтожающе, что могло бы удивить, будь я попроще, но я знаю хоть и не все черточки человеческой психики, но «сам не гам и другому не дам» все-таки усвоил и потому ответил ей наглым взглядом простака, который живет просто и голову над вопросами мироздания и нравственных законов внутри нас не ломает, потому и бодро вот так от победы к победе над природой.