– Я знаю, мир не вертится вокруг меня, – добавил он. – Ты, наверное, думаешь, что мне хочется…

– Я скажу, где ты не прав, любимый внук.

Ральф взял у него теннисную ракетку и запустил мяч к пруду.

– Ну и где я не прав?

– Ты взглянул на Билла Картрайта и решил, что он пьяница. Верно? Вот так же и другие люди, посмотрев на тебя, считают, что ты наркоман. Они судят о тебе по твоим поступкам и внешности.

– Разве это правильно? – возмутился Сет. – Если парень бросил школу или если у него длинные волосы и поношенные джинсы…

– Ты понял мои слова. Вещи часто не такие, какими они видятся нам. Возможно, эта относится и к Биллу Картрайту.

Ральф посмотрел на Гуса, который прибежал к нему с галошей в зубах. Пес нашел ее прекрасной заменой мячу. Он энергично жевал потрескавшуюся резину.

– Забери у него эту чертову штуку, – сказал дед. – Иначе он подавится.

Когда Сет выполнил его просьбу, старик лукаво улыбнулся.

– Значит, тебе понадобился мой совет? Я спрашиваю это, потому что молодому поколению редко нужны советы взрослых людей. Если тебе не хочется слушать мои доводы, я лучше приберегу дыхание и побросаю мяч еще один час или два.

– Дед, ты же меня знаешь.

– Тогда слушай, Сет. Не торопись осуждать Билла Картрайта. И не говори Хэйли ни слова о том, что видел на их ферме.

Во время большой перемены Бекка села за стол, стоявший неподалеку от школьного буфета. В другой части общего зала расположилась Дженн Макдэниелс. Она подкарауливала школьников, приходивших на ланч, и предлагала им записаться в список добровольцев, желавших съездить в госпиталь к их товарищу.

Дженн тревожилась о Деррике. Каждый раз, когда она говорила о нем, Бекка слышала печаль в ее «шепотах». Доктора тоже беспокоились. Во время одного из визитов к Деррику Бекка случайно подслушала разговор врача и медсестры. Они дискутировали о каких-то мозговых бактериях, которые погружали человека в сон на несколько лет. Но она отказывалась верить в такую возможность. Несмотря на враждебность, которую проявляла к ней Дженн, Бекка понимала, что ревнивая девушка питала к Деррику такие же чувства.

Словно догадавшись, что Бекка наблюдала за ней, Дженн посмотрела в ее направлении. Она подняла руку для приветствия и даже привстала со стула. Странно, подумала Бекка. Неужели Дженн так радикально изменила свое отношение к ней? Однако ситуация быстро прояснилась, когда мимо нее прошествовал помощник шерифа. Он вошел в зал из коридора, который находился за спиной Бекки. Девушка пригнула голову и притворилась, что достает учебник из рюкзака, но коп даже не посмотрел в ее сторону. Он направился к трем столам, составленным вместе, и начал расспрашивать о чем-то сидевших там школьников.

Дженн помахала ему планшетом, в котором хранились ее списки. Помощник шерифа выглядел очень решительным, и, вероятно, Дженн боялась, что он расскажет ребятам важную информацию, которую ей тоже нужно было услышать. Она так долго контролировала график посещений к несчастному Деррику. Она ежедневно ездила на автобусе в Каупевилл и проводила часы у постели школьного друга. Дженн при каждом случае давала понять окружающим людям, что она заботилась о Деррике больше всех остальных. На уроках по английскому языку и восточной цивилизации она рассказывала одноклассникам истории о своих визитах в госпиталь: например, как папа Деррика вошел в палату, чтобы повидаться с сыном, и в ее присутствии расплакался от горя. Он признался ей, что был напуган разговором с доктором. И он очень сожалел, что не мог уделять сыну столько времени, сколько ему хотелось бы. Мистер Мэтисон сказал ей, что сначала не желал усыновлять ребенка из Африки и привозить его на белый, как лилия, остров Уидби. Он не верил, что темнокожий мальчик приживется в местной общине. И тогда Дженн сказала ему, что ситуация давно наладилась. Ему не о чем было тревожиться.

Бекка понимала, что девушка метила свою территорию. Лично ей не нравилась такая стратегия. Она пыталась сохранять дистанцию, хотя и собирала доступную информацию о состоянии Деррика.

Дженн встала со стула и, прижав планшет к груди, направилась через зал к помощнику шерифа. Ученики, отвечавшие на вопросы мистера Мэтисона, напуганно качали головами. Увидев, что помощник шерифа поднялся на ноги, Дженн прибавила шаг и еще раз помахала ему рукой. Но папа Деррика не видел ее. Он перешел к другому столу и, сев на стул, снова начал задавать свои вопросы.

Бекке хотелось услышать, о чем он говорил. Она увидела, как школьники вновь закачали головами. Девушка поняла, что через пару минут он сядет за соседний стол, а после этого настанет ее очередь. Впрочем, его могла отвлечь Дженн. Судя по всему, она намеревалась перехватить помощника шерифа. Из-за шума в общем зале Бекке пришлось воспользоваться «глушилкой», но она и без «шепотов» могла прочитать мысли Дженн, потому что они отражались на ее лице: Это я лучшая подруга Деррика. Почему вы говорите с другими учениками, а не со мной? Ведь я делаю так много для вашего сына! Но мистер Мэтисон не замечал ее. Он перешел к другому столу, который находился рядом с Беккой. Вопрос копа походил на ручную гранату, брошенную в центр ее жизни.