– Стефан, ты еще что-то хотел узнать? – привлекла к себе внимание вечно голодного «Дуфи» Марианна.

– Кто она? – и тряхнул вторым подбородком в сторону Лиз.

– Подруга.

– Я ее знаю.

– Откуда?

– Она приезжала сюда когда-то.

– Да, было такое. Она сестра Николаса.

– Нет, не сестра.

Елизавета развернулась. Закрыв толчком попы дверку холодильника, привалилась к ней и пробормотала:

– Еще один.

– Стефан, я видела ее паспорт. Она сестра.

– Может, однофамилица? Просто я ее вспомнил. Это поклонница Николаса. Фанатка. Она преследовала его… Только тогда она совсем худенькой была и с другими волосами, не такими яркими и длинными.

– Это он тебе так меня отрекомендовал? – спросила у него Лиз. Голос ее был бесцветным, зато лицо полыхало.

– Да он просил не пускать тебя к нему! Разве с сестрой так поступают?

И снова в душе Мари смятение. Она только поверила Лиз, а тут… новые факты! Вот кто-то говорит, слушай сердце. А она именно это и делала когда-то. И что в результате? Сердце обмануло. Неужели и сейчас?..

Хотя сейчас уже не так важно. Никто не пострадает, кроме Марианны. А ей, в этом случае, так и надо.

– Ты зачем пришел, Стефан? – как можно спокойнее проговорила Мари. – Спросить, что я делала ночью? Тебе ответили. Если больше нет вопросов, вали.

– Я понял, вы подельницы. Две ненормальные фанатки!.. – Он вскочил, сгреб блокнот, сунул его в карман, смяв один из листов. – Вы убили Николса, потом Даниеля… А этой ночью сожгли, как символ, дерево!

– Какое еще дерево? – устало спросила Марианна. Это было что-то новенькое. Ей до сих пор поминали то, что она монастырь грозилась подпалить. А тут малость такая – всего лишь дерево.

Стефан вырвал из кармана блокнот и ткнул пальцем в его обложку.

Марианна не сразу поняла, на что надо обратить внимание. Когда до нее дошло, что на древо влюбленных, ахнула:

– Его сожгли?

– Дотла.

– Давно пора было, – удивила всех репликой Лиз.

На нее с недоумением посмотрел не только Стефан, но и Мари.

– Это дерево – символ смерти, а не любви. Нельзя поклоняться такому. И уж тем более загадывать желания, находясь рядом.

– Это не ты его?.. – задала вопрос Марианна.

– Не я, – ответила Лиз.

– А теперь, Стефан, покинь, пожалуйста, мой дом.

– Я уйду, но…

– Доложишь Марко о том, что это мы, две ведьмы, устроили тут шабаш, поубивали людей, пожгли деревья и собираемся пить кровь невинных младенцев. – Марианна подтолкнула Тетерева к двери. И он, получив, как говаривала мама «пинок для скорости», убрался из дома за считаные секунды.

– Прямо дышать стало легче, – с улыбкой проговорила Лиз. – Причем и в прямом и в переносном смысле.

– А теперь и поесть можно.

– Только я ничего, кроме колбасы и яиц, не нашла.

– Значит, глазунья?

– Идеально. С гренками. Я булку видела, пусть и черствую.

– Нет, подожди, для поджаренного хлеба есть более подходящая спутница.

– Как ты романтично выразилась. Кто она?

Мари открыла ящик, висящий над холодильником, и достала банку черной икры. Купила ее, как мама когда-то, для особых случаев. Только та банка, из прошлого, была астраханской, а нынешняя иранской.

– Да у нас пир! – захлопала в ладоши Лиз.

– Шампанского только нет.

– Ничего, вино сойдет. Уже обед! – Она стала выкладывать из холодильника продукты. – Я жарю яичницу, ты гренки.

– Договорились.

Елизавета вдруг шагнула к Марианне и, встав на цыпочки, чмокнула ее в лоб.

– Я поняла, что ты мне веришь. Спасибо тебе за это.

– Я тебе верю, – эхом повторила Мари. И принялась разливать вино. За это просто необходимо было выпить!

Дом, в котором проживал Фернандино Солью, находился на окраине. За ним крутой обрыв, зато по бокам и впереди такие дивные заросли, что деревянное строение тонуло в зелени. Если бы не крыша, покрытая невозможно оранжевой, режущей глаз черепицей, можно было бы подумать, что нет среди деревьев никакого дома.

Ограды не имелось. Вместо нее кустарник, нуждающийся в стрижке. В нем проплешина, через которую Марко и прошел к крыльцу. Звонка не обнаружил и постучал в дверь.