Повисла ужасающая тишина.

– Я пойду за ним, - Кристина бросилась из комнаты.

В тишине, оставленной после ее ухода, Блэкторны посмотрели на Джулса, и Эмма боролась с желанием подбежать, чтобы встать между ним и вопросительными взглядами детей - они смотрели на него, как будто он мог исправить это, исправить все, что он всегда и делал.

Но Джулиан просто стоял на месте, его глаза были полузакрыты, руки сжаты в кулаки. Она помнила, с каким отчаянием он смотрел на нее в автомобиле. Было немного вещей в жизни, которые могли пошатнуть спокойствие Джулиана, и Марк всегда был в этом списке.

– Все будет в порядке, - сказала Эмма, потянувшись, чтобы погладить мягкую руку Дрю.
– Конечно, он злится - он имеет полное право на это - но он не сердится ни на одного из вас. – Эмма посмотрела поверх головы Друзиллы на Джулиана, пытаясь поймать его пристальный взгляд, успокоить его.
– Все будет хорошо.

Дверь открылась снова, и Кристина вернулась в комнату. Джулиан резко повернулся в ее сторону.

Темные, глянцевые косы Кристины были заплетены вокруг ее головы; они засияли, когда она вошла.

– Он в порядке, - сказала она, - но он закрылся в своей комнате, и, я думаю, будет лучше, если мы оставим его в покое. Я могу подождать в коридоре, если вы хотите.

Джулиан покачал головой.

– Спасибо, - сказал он.
– Но никто не должен наблюдать за ним. Он волен приходить и уходить когда и куда захочет.

– Но что, если он причинит себе боль?
– Это был Тавви. Его голос был звонким и тонким.

Джулиан наклонился и поднял своего самого младшего брата на руки, крепко его обняв, прежде, чем опустить. Тавви держался рукой за рубашку брата.

– Не причинит, - уверил его Джулиан.

– Я хочу пойти в студию, - сказал Тавви.
– Я не хочу находиться здесь.

Джулиан поколебался, но затем кивнул. Студия, где он рисовал, была местом, в которое он часто приносил Тавви, когда его младший брат был напуган: краски, бумага и кисти приносили ему некое успокоение.

– Я провожу тебя, - сказал он. Если хотите есть, на кухне еще остались пицца, и сэндвичи, и...

– Все хорошо, Джулс, - уверила его Ливви и села на стол рядом с ее близнецом; присев на стол, она стала выше Тая; он посмотрел вниз на контурную карту, начав говорить.

– Мы можем сами поужинать. Все будет в порядке.

– Я принесу вам поесть, - вызвалась Эмма.
– И для Тавви тоже.

– Спасибо, - Джулиан поблагодарил ее и повернулся к двери. Прежде чем он вышел, Тай, который был тих все это время, заговорил.

– Вы не накажете его, - выпалил он, его шнур был плотно обернут вокруг пальцев его левой руки, - так ведь?

Джулиан повернулся, удивленный вопросом.

– Накажем Марка? За что?

– За то, что он сказал. – Тай, покраснев, замолк, раскручивая шнур медленно, поскольку он скользил в его пальцах.

Наблюдая годами за братом и пытаясь его узнать, Джулиан понял, что Тай был более чувствителен к звукам и свету, чем остальные. Но прикосновения зачаровывали его. Так Джулиан научился отвлекать Тая, при том создал всякие ручные инструменты, чтобы тот мог исследовать их структуры: шелк, наждачная бумага, ракушки и шероховатости горных пород.

– Это правда - это всё правда. Он сказал нам правду и помог с расследованием. Он не должен быть наказан за это.

– Конечно, нет, - сказал Джулиан.
– Ни один из нас не наказал бы его.

– Это не его вина, если он не понимает всего, - отметил Тай.
– Или если все это слишком для него. Это не его вина.

– Тай-Тай, - позвала Ливви. Это было прозвище, придуманное Эммой для Тибериуса, когда он был совсем маленьким. С тех пор вся семья дружно использовала его. Она положила руку на его плечи.
– Все будет в порядке.

– Я не хочу, чтобы Марк снова уехал, - сказал Тай.
– Ты понимаешь, Джулиан?
– Эмма смотрела, как вес ответственности за Марка ложится на хрупкие, и без того нагруженные, плечи Джулса.

– Я понимаю, Тай, - сказал он.

Глава 8

Из тьмы ночной

Эмма с двумя заполненными до краев тарелками супа в руках облокотилась на дверь в студию Джулиана, усердно пытаясь открыть её, не пролив ни капли.

В студии Джулиана было две комнаты: одну он позволял видеть людям — другую, напротив, скрывал. Его мать Элеанор обустроила большую комнату как основную студию, из маленькой же она сделала лабораторию, где можно было проявлять фотографии. Тай часто спрашивал, остались ли в ней специальные химикаты, по-прежнему ли работают установки для проявления фотографий и, что самое главное, может ли он ими воспользоваться.