В камере, куда свет попадал лишь через небольшое окошко, с металлической решёткой снаружи, ко мне отнеслись настороженно, но недоверие сразу же исчезло после того, как здесь узнали, за что меня сюда упрятали.

– Садись парень, вот сюда - предложил мне один из сидельцев, двинув в мою сторону одну из четырёх табуреток, стоявших вокруг узкого стола и тут же спросил: - Жрать хочешь?

– Хочу - вполне искренне ответил я ему, потому что жрать хочу постоянно.

– Вот возьми - протянул он мне кусок хлеба и обведя взглядом сокамерников, поинтересовался у них: - Вода у кого осталась?

Мне сразу же протянули три железных кружки, с водой. Правда заполнены они были меньше, чем на половину.

– Так значит говоришь с тремя сразу схлестнулся?
– спросил меня один из дарителей воды.

– Пришлось. Да я бы их и пальцем не тронул, если бы они первыми не начали - ответил я, тщательно прожёвывая чёрствый хлеб.

– Да ты не тушуйся, говори всё, как есть. Стукача к нам ещё не подсадили - предложил мне быть более откровенным один из тех, кто сидел рядом.

– Дак я и говорю, как есть. Сначала ко мне один подбежал и так вежливо бац, прямо в харю. Ну я с копыт и слетел. И понятное дело башкой прямо об асфальт вмазался.

– Об чего башкой?
– переспросил меня кто то из слушателей.

– Об дорогу, об чего же ещё. Я же на дороге стоял. Между прочим, тихо стоял, никого не трогал - уточнился я.

– Ну ну и дальше чего?

– А дальше чего же. Пока встать пытался ещё двое подбежали и давай все вместе об меня ноги вытирать. Кто же такое стерпит?

– Так ты чего, после этого поднялся и на них кинулся?

– Поднялся конечно! Но ни на кого не кидался. Нет, отрицать не стану, по разу каждому дал, они и попадали. И всё. Самое то обидное, они меня избивали, а я ещё и виноват!

– Здесь все такие, ни за что сидим - сказал один из слушателей.
– Но ничего не переживай. Если тебя к нам привели, то может ещё всё обойдётся. Тут только те сидят, кого агитировать будут.

– Агитировать? Это значит уговаривать, что ли?
– спросил я его.

– Ну да -согласился со мной говоривший.

– На себя наговаривать я не стану - заявил я категорично.

Обед был очень вкусным и абсолютно бесплатным, правда выдали еды не так много, как хотелось бы. Но сильно расстроиться, по этому поводу, не получилось, почти сразу же после него меня вызвали на допрос.

– Бесфамильный, на выход!
– выкрикнул охранник, открыв скрипучую дверь.

Я поднялся, взял в руки пальто, посмотрел на него и положил обратно на нары, уж больно вид у него непотребный.

– Тебя, Максим?
– спросил мужик, сидевший рядом.

– Угу - ответил я, - меня.

– А чего это у тебя такая фамиль странная? Сирота что ли?

– Вроде того - подтвердил я слова, очень любопытного товарища.

Коридор, по которому меня вели, был тёмный и длинный, с двумя железными воротами-решётками, метров через двадцать друг от друга. Так что время подумать и кое чего вспомнить было.

Когда меня повязали окончательно и привезли в участок, то первым делом обыскали и само собой забрали все деньги и документ, выданный старостой. К этому времени ножа в сапоге у меня уже не было, его я выкинул сразу после того, как с помощью кулака вырубил тех трёх полицейских, которые первыми прибежали. Так что выглядел я, как обычный прохожий, каким и был на самом деле. Документ мой, стражник тюремный, изучил и не обнаружив в нём фамилии, присвоил мне новую. С этой минуты я и числюсь здесь, как Бесфамильный. Смешная конечно фамилия, но тут уж ничего не по пишешь, другой то всё равно нет.

– Проходите Бесфамильный - пригласил меня незнакомый полицейский, одетый в очень красивый зелёный пиджак, с двумя рядами золотистых пуговиц и такими же блестящими штуковинами на плечах, когда мы с конвоиром вошли в кабинет, где проходил мой ночной допрос.

– Я поручик Стариков, из военного ведомства. Ваше дело, какое то время будет у меня находится - представился он и тут же предложил мне обозваться: - А сейчас назовите своё имя и отчество.