Например, эти рассказы об игле, которой протыкали сердце, могли быть придуманы только для того, чтобы заставить всех считать, что преступления совершены садистом.

На следующем листе бумаги Мегрэ написал: «Вопросы».

И разукрасил буквы, словно школьник, страдающий от безделья.

1. Действительно ли Розали подверглась нападению или все имело место только в ее воображении?

2. Было ли в действительности нападение на Франсуазу?

3. Если оно имело место, то напал ли на нее тот же убийца, который убил двух первых женщин?

4. Является ли убийцей человек в шерстяных носках?

5. Кто убил убийцу?

Вошедшая в номер мадам Мегрэ бегло взглянула на мужа, отвернулась и принялась снимать пальто и шляпку, после чего присела возле его постели.

Машинально она взяла бумагу, карандаш и, вздохнув, сказала:

– Ну, диктуй!

Несколько мгновений в Мегрэ боролись два желания: устроить очередную сцену, поскольку поведение жены он мог интерпретировать как издевательство или же отреагировать спокойно и добродушно, тем самым восстановив мир в семье.

Он отвернулся, чувствуя себя неловко, как обычно бывало в подобных ситуациях. Жена пробежала глазами написанные им строчки.

– У тебя есть идеи?

– Нет у меня никаких идей!

Мегрэ взорвался. Да, у него не было никаких идей! Да, он был не в состоянии разобраться в этой запутанной истории! Это приводило его в бешенство. Он был близок к отчаянию! Ему хотелось отдохнуть, провести спокойно несколько оставшихся у него свободных дней в имении Ледюка среди уток и кур, слушая умиротворяющие звуки деревенского быта и вдыхая запахи хлева и конюшни…

Но он не хотел отступать! И ему не нужны были советы!

Поймет она это в конце концов? Сможет ли по-настоящему помочь ему, вместо того чтобы упрямо подталкивать к отступлению?

Вот о чем говорила тревога в его взгляде.

И жена ответила ему словами, не слишком часто употреблявшимися в их семье:

– Бедный мой Мегрэ!

Она называла мужа по фамилии только в определенных ситуациях, когда признавала его мужчиной, хозяином, воплощением силы и мозговым центром семьи! Правда, на этот раз она произнесла эти слова недостаточно уверенно, но разве он не нуждался в них, словно ребенок, которому требовалась материнская поддержка?

Вот и все. Трудный момент в жизни супружеской четы остался позади!

– Будь добра, подложи мне под спину еще одну подушку.

Хватит ребячества, с раздражительностью и глупыми чувствами покончено!

– И набей мне трубку!

С улицы доносились голоса споривших мальчишек. Один из них получил затрещину, и теперь в слезах бросился домой, чтобы пожаловаться матери.

– В общем, прежде всего мне нужно разработать план. Думаю, что действовать следует так, словно у нас больше не будет никаких новых данных! Иначе говоря, мы должны опираться на то, что уже знаем, и обязаны проверить все возможные гипотезы, пока одна из них не зазвенит чистой нотой среди какофонии ошибочных.

– Я только что встретила в городе Ледюка…

– Он заговорил с тобой?

– Разумеется! – Она улыбнулась. – Он в очередной раз настаивал, чтобы ты уехал из Бержерака и пожил некоторое время у него. В момент нашей встречи он только вышел из дома прокурора.

– Скажите на милость!

– Он говорил быстро, как будто был чем-то встревожен.

– Ты заходила в морг, чтобы взглянуть на труп?

– Здесь же нет морга. Его положили в камере для арестованных. Возле дверей столпилось человек пятьдесят, так что мне пришлось долго ожидать в очереди.

– Ты обратила внимание на его носки?

– Конечно! Это носки из прекрасной шерсти. Их связали вручную.

– О чем это говорит? Это был человек, ведущий упорядоченную жизнь; по крайней мере у него есть жена или дочь. Или женщина, заботящаяся о нем. Или же он бродяга, потому что бродягам вяжут носки девушки из хороших семей, работающие в благотворительных организациях.

– Только бродяги не путешествуют в спальных вагонах.

– Как правило, мелкие буржуа тоже. Еще реже там можно встретить мелкого служащего. Во всяком случае во Франции. То, что этот человек взял билет в спальный вагон, позволяет предполагать, что он привык к длительным путешествиям. А туфли?

– Туфли фирменные. Их можно купить только в большом магазине.

– Костюм?

– Черный, очень поношенный, но из хорошего драпа, сшит на заказ. Его носили по меньшей мере года три, как и пальто.

– А шляпа?

– Шляпу не нашли. Возможно, ее унесло ветром.

Покопавшись в памяти, Мегрэ не смог вспомнить, была ли шляпа у человека из спального вагона.

– На что еще ты обратила внимание?

– Рубашка была заштопана на воротнике и на рукавах. Тонкая работа.

– Следовательно, об этом человеке заботилась женщина. Бумажник, документы, мелочь из карманов?