Шрифт:
– Уверен, что-то весьма невинное!
– Продажа почтовых марок!
Мегрэ обрадовался, потому что это занятие прекрасно соответствовало облику человека из поезда.
– Торговля марками, несомненно, скрывала что-то гораздо более серьезное. Все было так хорошо организовано, что полиция ничего не подозревала, и потребовалось двойное преступление, чтобы… Я повторяю тебе grosso modo [4] то, что Люка рассказал по телефону. Магазин почтовых марок был на самом деле одной из самых крупных мастерских по изготовлению фальшивых паспортов и в особенности фальшивых трудовых контрактов. У Самюэля велась переписка с Варшавой, Вильно, Силезией, Константинополем…
4
Grosso modo – в общих чертах, приблизительно (лат.). – Примеч. ред.
Опустилась темно-синяя ночь. Здания светлыми массами выделялись на темном фоне. С первого этажа доносился обычный для времени аперитива шум.
– Забавно! – произнес Мегрэ.
Но забавным он считал отнюдь не занятие Самюэля. Мегрэ видел иронию судьбы в том, что нити, протянутые когда-то между Варшавой и Алжиром, оборвались в Бержераке.
А забавным ему казалось то, что преступления местечкового масштаба, совершенные в небольшом городке, превращались в дело о международной мафии.
И в Париже, и в других городах ему приходилось сотни раз сталкиваться с такими преступниками, как Самюэль, и он относился к ним с любопытством, смешанным не столько с отвращением, сколько с неловкостью, как если бы они были существами, отличающимися от обычных людей.
Они бывают барменами в Швеции, гангстерами в США, владельцами игорных домов в разных странах, хозяевами гостиниц или директорами театров в Германии, коммерсантами в Северной Африке…
Здесь, на выглядевшей так мирно площади Бержерака, своей многочисленностью и трагичностью своих судеб они словно напоминают о существовании иного мира, страшного своей силой.
В Центральной и Восточной Европе, от Будапешта до Одессы и от Таллинна до Белграда они незаметно присутствуют среди кишащей толпы.
Сотни тысяч голодных евреев ежегодно разъезжались оттуда во все стороны света с детьми на руках, таща за собой и стариков-родителей, заполняя поезда или трюмы пароходов – люди с трагической судьбой и отчаянием на лицах, стремящиеся как можно скорее оставить позади пограничные столбы.
Сегодня в Чикаго поляков больше, чем американцев… Бесчисленные толпы эмигрантов поглотила Франция, и секретари мэрий в небольших селениях должны по буквам произносить фамилии новых обитателей, внося данные о рождении или смерти.
Одни эмигрируют официально, оформив все необходимые документы.
Но есть и другие, которым не хватает терпения дожидаться своей очереди, которые не могут получить визу.
И тогда в дело вступают такие люди, как Самюэль! Множество Самюэлей, знающих все о местах, способных приютить скитальцев, о пограничных вокзалах, о подписях чиновников и гербовых марках.
Самюэли, говорящие на всех языках и диалектах.
Скрывающие свою деятельность за ширмой процветающей коммерции, по возможности, международной.
Удачная находка – продажа почтовых марок!
«Чикаго, господину Леви.
Ближайшим пароходом направляю Вам две сотни редких чехословацких марок с оранжевой виньеткой…»
Разумеется, Самюэль, как и большинство его коллег, занимался не столько марками, сколько людьми!
Во многих «фирмах» Южной Америки именно француженки приносят наибольший доход. Обычно их поставляют из Парижа, с Больших бульваров.
Основной объем дешевого товара идет из Восточной Европы. Деревенские девушки, покидающие родину в пятнадцать или шестнадцать лет, возвращаются лет в двадцать, заработав себе приданое, – или не возвращаются! Всех их ежедневно «приносят в жертву» набережной Орфевр [5] .
5
На набережной Орфевр в Париже находится штаб-квартира французской криминальной полиции. – Примеч. ред.
Мегрэ смущало неожиданное появление Самюэля в бержеракской истории, в которой до последнего времени были замешаны только прокурор Дюурсо, доктор, его жена, Франсуаза, Ледюк, хозяин гостиницы…
Это было вторжение совершенно другого мира с принципиально иной атмосферой…
При этом все дело приобретало совсем другой оборот!
На противоположной стороне площади Мегрэ видел небольшую кондитерскую лавочку; он хорошо помнил все предметы, выставленные в витрине. Немного в стороне располагалась заправочная станция с колонкой и шлангом, который служил исключительно украшением, так как при заправке всегда использовались канистры.
Ледюк рассказывал:
– Это была великолепная идея – обосноваться в Алжире. У Самюэля быстро появилась обширная клиентура, представленная арабами и даже неграми, эмигрантами с юга…
– А его преступление?
– Два преступления! На одном из пустырей были обнаружены тела двух белых людей, которых в Алжире никто не знал. Оказалось, что они приехали из Берлина. При расследовании постепенно выяснилось, что они давно работали на Самюэля. Следствие продолжалось несколько месяцев, но обнаружить доказательства не удавалось. Потом Самюэль серьезно заболел, и из тюремного лазарета его отправили в больницу. Впоследствии сюжет криминальной драмы удалось восстановить почти полностью. Выяснилось, что берлинские друзья Самюэля были недовольны нерегулярной оплатой их услуг. Хитрец Самюэль умудрялся надувать своих сообщников. Ему пригрозили…