И повинные сгорают заживо.

Сессора облили маслом, густым и терпким, не оставлявшим ни клочка на нём без своего присутствия. Его коса отяжелела, ресницы слиплись, и на секунду он даже вдохнул пленкообразную смесь носом. Его затрясло от ужаса, когда ноги сами подняли его и он, точно марионетка, принял первую позу для Саламандры.

– Не сопротивляйся, Сессор, - громким шепотом сказала Дютт, и прошло несколько секунд, прежде чем маг понял, что Дютт и вовсе ушла к лицевой части Алтаря, и... это сказала не она.

Он ещё раз проиграл слова в голове, и с каким-то облегчением стал медленно двигаться так, как ему - внезапно стало - казаться правильным.

– Если уступишь страху, предашь мои надежды, - пронесся шепот, и теперь этот шепот вызвал рой морозных мурашек по всему телу у Сессора. Он хотел поблагодарить Её. Хотел спросить. Хотел попросить прощения.

Но всё было примято неистово вспыхнувшим стремлением перестать трусить. И ровно вслед за этим вспыхнули и его пятки. Но он смог встретить огонь с должным спокойствием. Он смог отбросить ожидание боли. Сессор собрался и ещё раз глубоко вдохнул, завершая первый этап Саламандры, позволяя огню охватить всё его тело, лоскуток за лоскутком, волосок за волоском. Он вовремя поймал и притушил надежду на хороший исход. Он просто дарил себя Богине, заново подтверждая, что хочет быть в её власти, что верит в то, что всё, что ниспослано ею - всё к лучшему, и что впредь желает идти в согласии с нею и гармонии с мирозданием.

Сессор прогорел два часа. И все два часа Дютт не покидала лицевую часть Алтаря.

Шеши пробыл в мучительном неведении почти сутки, в течение которых он успел получить за вероятно покойного Сессора целую пачку разных писем.

Первое письмо пришло от Мариэля. Он сообщил, что кампания по баллотированию идёт на удивление успешно: тот купец, Вайлин Три Леса, действительно прислал своих людей, и они весьма тщательно допытались до всех свойств предложенной системы учёта, а также Мариэлю удалось получить в управление целый штат распространителей свитков, вводящих в действие эту систему. Хорошо, что Мариэль присутствовал при разработке этой штуки, иначе бы ничего не получилось.

В конце письма провидец извинялся и писал про какой-то долг, и что велика вероятность того, что они более не увидятся. Однако он уведомлял, что направился на юг, в крепость Синих Песков.

Второе письмо и вовсе ужаснуло Шеши. Это было недлинное послание от Элизабет, адресованное им обоим, но его пришлось немедленно сжечь. Оно было основательно проклято, на этот раз что-то очень конкретное, и ко всему прочему, ещё и замаскированное. Кто бы ни имел зуб на Сессора - он уже явный уголовник.

Как же не хватало спиритуалиста. Хоть какого-нибудь. Он бы помог, по крайней мере, начать расследование всех этих покушений.

Третье письмо было от Герден, сестры Сессора, и она не сообщала, хвала Двуликой, ничего особенного. Четвертое - от самого Вайлина Три Леса. Очень официальное, скорее всего под копирку, извещавшее о том, что в благодарность за систему учёта и её почти что бесплатное тестирование, весь семейный и торговый собор Три Леса будет выдвигать Сессора в короли. А это значило, что как минимум одна провинция точно будет за него.

План Сессора был что надо. Шеши не сомневался в причинах нападения баньши ни секундой более ровно после того мига, когда этот безнадёжный пироман-оптимист объявил, что собирается баллотироваться. Было крайне странно наблюдать метания и терзания провидца, странно - и одновременно страшно.

Из-за того, что Сессор, по каким-то причинам, явно имел большие шансы стать Королем, его изо всех сил пытались устранить. Первое подозрение падало на Руфу, который был, собственно, ставленником, и ему также было вдвойне невыгодна конкуренция, ещё и на личном фронте.

Однако, баньши впервые напала тогда, когда Сессор и думать не гадал заниматься всем этим, и едва ли Руфу мог что-то знать об этом, чтобы подстроить нападение. К тому же, зачем Руфу атаковать Элизабет? Сколько времени Шеши жил, спонсируемый и вдохновляемый Лизи, он видел, что, выйдя замуж за Ставленника, его муза будет в надежных руках. Руфу не был влюблен в неё, но он уважал её, слушал и проявлял всякого рода здоровую, заинтересованную заботу о ней. Спроси его вначале, кого выбрать - легкомысленного, сумасшедшего, вечно на мели мага огня, втюрившегося в неё чуть ли не с первого взгляда, или уравновешенного и состоятельного мага воды - Шеши бы непредвзятейше выбрал бы Руфу. Однако, пожив чуть более месяца в обстановке подготовки к выборам, он достаточно увидел Сессора, чтобы изменить своё мнение. Его способности к организации дел, ответственность и внимательность к ближним, многозадачность и смелость в принятии решений, возможно, были даже спасительными в его ситуации. Он несомненно был бы хорошим мужем для Элизабет.

И Шеши в очередной раз возвращался мыслями к вопросу об амулетах. Амулеты пели. Шеши смутно подозревал, что эти амулеты были наследными, и скорее всего имели за собой какое-то определенное правило наследования, поскольку Камни Песни, тихие для магов, звонкие для Уничтожителей и всякой нечисти, делались с крайне определенными целями, и пели они, собственно, вполне определенные песни. И совершенно неспроста идентичные на вид и на песни амулеты оказались у двух абсолютно незнакомых людей.

Кто-то - кто-то очень и очень давно, - знал, что Сессору будут угрожать. Иначе зачем бы именно он из всех сыновей был удостоен чести носить Камень Песни?..