Врач человек был вежливый, умный, пах одеколоном и, главное, был без очков, как полагается высококвалифицированному офтальмологу.

Такие люди никогда не лезут в душу и не позволяют лезть в душу к себе. В общем, я готов был ему доверять.

Чуть позже в номере с водопадами на стенах я чувствовал, что течение моей жизни, простите за высокопарность, повернуло в нужное русло, да...

... Итак, она была ангелом, ненадолго покинувшим рай исключительно для того, чтобы я поверил в него.

Я смотрел на ее улыбку и думал о Вечности. Никогда бы не подумал, что так бывает. Я думал, что всего мне не успеть, всему не научиться, да и так ли это важно, если есть вечность, абсолют, и этого никто никогда не отрицал.

– Единичка!
– проплыла за стол от, наверное, выученной мною таблицы наизусть ангел в белом.

Крыльев у нее, правда, за спиной не наблюдалось, но был золотой ореол.

– Вы просто ангел, добрый вестник, - поблагодарил я молодую сотрудницу офтальмологической клиники.

Передо мной простирался, простите снова за высокопарность, чистый лист моей новой жизни, слегка уже припорошенный первым снегом.

Кто-то говорит "не люблю зиму". Я тоже говорю "не люблю зиму", но имею в виду при этом ноябрь и, пожалуй, немного, февраль. А начало зимы как бы уже и не зима.

У магазинов наряжаются ели, смотрятся в витрины, за которыми усевшись, как цыплята, в ряд, выискивают угольковыми глазами покупателей снеговики. И не ошибаются (насчет меня, во всяком случае). Я страстно люблю все эти фонтаны-гирлянды-хлопушки... когда целый мир мерцает, подмигивает, обещает, что скоро все будет иначе - только и всего - загадать желание под бой курантов.

Конфеты, конфетти...

Земля кажется сверкающей каруселью.

Только что лил за шиворот дождь, и вот стал уже липким и тяжелым. Капли, как танцовщицы-неумехи, падают друг за дружкой, но скоро на смену придут другие, легкие и волшебные, будут кружить в белоснежных платьях. Крошечные принцессы неземной красоты снова спустятся на нашу грешную, и люди по-прежнему будут недостойны узреть их красоту и увидят только платья, которые красавицы сбросят на землю прежде, чем взмыть, танцуя, обратно в облака.

Но и одежды превратятся в воду, циник-март рассмеется капелью: сказка-зима - мираж. Весна - вот истинное чудо. И люди снова будут бояться зимы. До первого снега.

... Кто-то сказал, что о человеке все или многое может сказать его коллекция.

Например, моя коллега Любовь собирает фонарики. Карманные фонарики. Я и сам дарил ей их пару раз, ведь, согласитесь, это так трогательно - человек любит не какие-нибудь там монеты или марки, а крошечные маячки, разгоняющие тьму. Люба-светлячок, так бы я охарактеризовал её одним словом. А двумя "светлая душа".

Подарю ей на Новый год ещё один фонарик...

Интересно, что бы сказал этот кто-то о человеке, собирающем снеговиков. Да, я люблю их со страстью Снежной Королевы. И это только одна из главных, хоть и не единственная причина, по которой я предвкушаю Новый год раз за разом, почти с тем же неистовым нетерпением, что и в детстве.

Уже с конца октября на прилавках можно встретить оригинальные баночки, блокнотики, просто сувенирчики в форме снеговиков или украшенные снеговиками.

А сколько у меня было радости, когда однажды в салоне связи в качестве бонуса мне вручили мягкую игрушку - снеговика в полосатом шарфе!

Девушки с изумлением наблюдали, как я, взрослый дядя, с восторгом Эллочки Людоедки в глазах радостно схватил снеговика.

Такой вот я "снежный человек", а всех этих собирателей марок, монет и прочего хлама как не понимал, так, видно, никогда и не пойму.

...- Отлично! Елочка готова, - окинул Большой Босс с каким-то детским восторгом новогоднее дерево, упиравшееся звездой в потолок.

Мне никогда не была понятна эта жажда губить высокие и сильные деревья, которым самое место в лесу.

Я вышел во двор покурить. За окном звенел девичий смех, и я осторожно по-удавьи вытянул шею.

Хозяйские дочки лепили снеговика.

Говорят, можно наблюдать бесконечно, как течет река, как горит костер и как работают люди.

Я бы добавил к этому "как люди лепят снеговиков".

Конечно, это можно было бы тоже назвать работой, если бы не было поистине сакральным действом.

Одна из девушек вдруг скатала шарик в перчатке и, засмеявшись, бросила в меня. Снежок угодил мне прямо в пах, и я не знаю, как бы я себя повел, если бы это сделала не сияющая красавица, а та потная красотка, какой я увидел ее впервые в тренажерном зале.