Пока Сандра натягивала на себя утепленную форму и собирала инструмент, адъютант наспех объяснял ей, где должны быть позиции третьей роты. Глядя на Сандру, двое бойцов штабной роты добровольно вызвались пойти связными к другим позициям.

Уже в дверях командир окликнул Сандру, но не смог сказать ей ни слова. В его глазах стояли слёзы. Такому чуткому человеку точно не место на войне.

Только выйдя на стужу, Сандра осознала всю фатальность своего упрямства. Мороз колол лицо, впереди раздавались одиночные выстрелы. Кому и что она хотела доказать? Что она настолько глупа, что готова расстаться с жизнью? Или, раз она замещает офицера, то должна быть ничем не хуже его? Глупо, но обратного пути нет. Придётся выполнить чужую работу и поплатиться за гордыню. Когда её убьют, некому будет снова вернуть её к жизни. А может так будет правильнее... так будет честнее.

Сандра почувствовала себя Тесеем в лабиринте Минотавра, когда бежала к лесу, пропуская через ладонь путеводный кабель. Стоило ей посмотреть на верхушки деревьев, как Сандрой овладела тревога. Эта чаща походила на заколдованный лес из страшной сказки, и входить в него не хотелось вовсе - не получалось себя заставить.

Только свист пули у самого лица вынудил Сандру кинуться вперёд, быстрее, дальше, со всех ног. А кругом на порозовевшем снегу лежали тела, с неестественно вывернутыми конечностями, открытыми ртами и заиндевевшими лицами. А в застывших глазах читалась лишь мольба о помощи и страх. Теперь он передался и Сандре.

Всё что она теперь хотела, так это оказаться подальше от этого поля мертвецов, но бегству помешал снег. Сначала он доходил до колена и гасил каждый шаг, а вскоре Сандра и вовсе увязла в сугробе по грудь. Липкий пот скатывался по спине, неприятно свербя вдоль позвоночника. Холодок пробежал по телу, когда Сандра задрала голову и увидела, как в неё целится сидящий на дереве стрелок.

За что? Зачем он желает ей смерти? Ведь у неё нет оружия - штабным помощницам оно не положено...

Звук выстрела. Огонь в груди. Перед глазами потемнело. Сердце замерло... и снова забилось.

Открыв глаза, Сандра увидела, как чёрное пятно расползается по белому, искрящемуся от редких лучей снегу. Дыхание перехватило, а потом пришла мучительная боль. Выдох смешался со стоном. Как это глупо, но Сандре показалось, что она чувствует, как пуля вместе с воздухом двигается в лёгком. В Великую войну, она часто спрашивала раненых, что они ощущают, но никто не говорил ей, что бывает такое.

Вот и всё. Сандра поняла, настал момент, и теперь смерть точно вернётся за ней. Двадцать два года назад Даниэль умудрился обмануть старуху с косой, но сама Сандра не сумеет повторить того же.

Одежда под шинелью неприятно намокла и начала промерзать, и Сандра поняла, что не хочет оставаться здесь, умирать в сугробе, когда совсем недалеко слышны голоса людей и немецкая речь.

Стараясь забыть о боли в грудине, она упорно сжимала тяжелую катушку в руке и, выбиваясь из сил, пробиралась через заносы снега. Боль забылась, осталось только стремление двигаться вперед, радуясь свисту пуль - ведь если их слышно, значит, пули пролетели мимо.

Не помня себя, потеряв всякий ориентир во времени и пространстве, Сандра ползла и ползла, пока не упала куда-то вниз.

– Ох ты, кто это тут у нас?
– услышала она на удивление бодрый голос.

Сандра смогла добраться до оврага и даже упала на какого-то солдата, который не преминул подхватить её и поставить на ноги. Не успела она прийти в себя, как унтер-офицер накинулся на неё с криками:

– Какого черта! Что происходит! Почему нас обстреливают с тыла?! Почему в нас стреляют свои?!

– Я... я не знаю, - заплетающимся языком оправдывалась она.
– Я всего лишь прокладывала кабель, и меня... я не знаю...

– Эй, Грубер, отстань от связистки, - заступился за неё солдат.
– Не видишь, она еле живая от страха.

– А мы, Штеманн?! Может ты не заметил, из всей роты нас осталось пятнадцать человек. Пятнадцать из ста десяти! Какое может быть наступление, если эти обезьяны на ветках отстреливают нас как дичь?!

Еле шевеля замерзшими пальцами, Сандра подсоединила кабель и вышла на связь со штабом. И тут же рассерженный на всех унтер-офицер выхватил у неё трубку:

– ... личный состав несет огромные потери. Все офицеры погибли. От роты осталось только пятнадцать человек. При сильной артиллерийской поддержке русские продолжают атаковать. Прошу разрешения отступать...

Сандра смотрела в измученные лица выживших бойцов, отчего собственные мучения тут же забывались. Она понимала, что им сейчас куда хуже, чем ей самой. Только одно слово приходило на ум: "деморализованы". Кто-то кричал, а кто-то мог только хрипеть. Кто-то даже напевал легкомысленную песенку. Но были и те, кто лихорадочно шептал молитвы.

Найдя в затоптанном снегу перевязочный пакет, Сандра принялась перебинтовывать голову одному из бойцов. Он был ещё жив, но не шевелился, кровь заливала ему глаза, а он не пытался даже моргать.