Одновременно с этим, необходимо отрегулировать остатки рыночных отношений там, где они сохраняются. Здесь подход к регулированию отношений должен соответствовать следующему принципу:

Жизнеспособное выживет и умножится, нежизнеспособное - умрет.

Предприниматель должен предпринимать и получать прибыль, из которой он платит налог обществу за то, что воспользовался общественными институтами. Только в этом случае предприниматель необходим обществу, а не является ему обузой. Соответственно, никаких "поддержек", "налоговых каникул", "льготных кредитов" и прочих вещей, с помощью которых элитарии выводят в свои частные руки собранные с общества налоги, быть не должно.

Теперь о самих элитариях. В данной книге я намеренно не трогаю социальные и политические отношения, противоречия в обществе между классовыми прослойками. Только экономика, никакой политики. Мне представляется, что вопрос внутриклассовых отношений общество каждого государства будет решать исходя из своих исторических и ментальных особенностей. Я же пока сосредоточусь на экономических "способах противодействия" государственному элитаризму.

Здесь, как это ни странно, все просто. Основу решения по "борьбе с коррупцией" предложили ортодоксальные либеральные экономисты (их, вроде, называют "монетаристами"), и, на мой взгляд, это вполне жизненное и эффективное решение. Суть его в том, что государство должно быть отделено от бизнеса, не должно иметь соприкосновения с ним. Правда, ортодоксальные либеральные экономисты видят дело так, что государство в принципе не участвует в экономике и контроле бизнеса, предоставляя последнему полную свободу. Это, конечно, утопия, сводящаяся к вечному нытью из-за того, что на практике нигде и никогда такого не произойдет, всегда будут какие-то субъекты, нарушающие пастораль и совершенство. Однако от того, что мой план принципиально иной, суть антикоррупционных решений ничуть не меняется: не должно быть даже счетов, с которых государственные деньги можно было бы отправить частнику - корпорации живут по-своему, частники по-своему, между собой не пересекаясь.

Я осознаю, что такой вариант борьбы с коррупцией в законченном виде - идеал, к которому придется долго идти, но ведь на каждом шагу к нему, по мере освоения корпорацией самостоятельного производства каждой детали, мы будем ощущать освобождение от какой-то части "коррупционной составляющей"! При этом никто не запрещает и "традиционных" методов: деятельности государственного репрессивного аппарата, общественного контроля и тому подобного.

2. В чем практическое конкурентное преимущество предлагаемой модели.

Тот, кто пойдет на мировой рынок без гири на ногах в виде псевдорынка у себя внутри, будет иметь такое же конкурентное преимущество, как игрок в биллиард, рассчитавший траекторию перемещения шара по столу и делающий удар из этого расчета, имеет преимущество перед игроком, бьющим наобум. Безусловно, у бьющего наобум может получиться очень красивый удар, с неожиданными и оригинальными предварительными отскоками шара от борта, особенно, если выбирать из тысячи-другой его ударов. Бьющий же из расчета, чтобы получить такой же красивый удар, должен иметь огромное мастерство и опыт. Зато, получив опыт и став мастером, он сможет повторять такой удар столько раз, сколько захочет!

Когда в рыночной стихии беспорядочно сталкиваются между собой разные оригинальные решения, наверх "выплывает" самое лучшее, самое изящное, самое оптимальное по отношению "цена-качество". Однако после того, как оно "выплыло", оно перестает быть чисто рыночным, а эксплуатирует заложенный в него изначально потенциал, доводя его до совершенства в рамках внутренних планов, опираясь на внутреннюю централизацию - все это уже в сознательном расчете на повторение успеха. То есть - удачливый "любитель" становится "профессионалом". Мы можем проследить эту эволюцию по любой современной корпорации - начиная от традиционной Ford и заканчивая суперсовременной Apple.

В нашем случае мы пропускаем тысячу ударов, необходимых для выбора из них самого "красивого", и тем самым экономим ресурс, а поскольку мы экономим ресурс - мы снижаем переменную "Затраты" в формуле "Прибыль=Доходы-Затраты". На отдельном юридическом лице, которому удалось "выбиться" наверх и создать удачный товар, никак не отражаются проблемы всех тех, кто проиграл ему в конкурентной борьбе, затратив ресурс и человеческий труд. Обществу, в рамках которого происходила данная борьба, эти потери хорошо заметны. Если мы стремимся создать государственную корпорацию размером с общество, а это вариант максимальной концентрации и централизации ресурсов до размера единицы, фактически принимаемой участие в международном рынке, мы экономим - следовательно получаем конкурентное преимущество по сравнению с другими государствами, где развитие по-прежнему происходит стихийно.

Здесь возникают две проблемы, традиционно считающиеся неразрешимыми. Первая - как создать товар, как выбрать лучшее из задуманного? Конкуренция на первоначальном этапе решает этот вопрос путем простого отсеивания вариантов. Вторая проблема - возможно ли в принципе организовать корпорацию размером с государство так, чтобы она работала более оптимально, чем рынок?

Эти "проблемы" сегодня уже вовсе не проблемы, точнее не "проблемы выбора". Первая из них нейтрализуется тем, что на создание современного высокотехнологичного товара уходит настолько много ресурсов, что они уже просто физически не могут быть потрачены на то, что проиграет и не будет работать. Возьмем самую передовую, самую высокотехнологичную отрасль - самолетостроение и самую капиталоемкую ее часть - производство крупных самолетов. Здесь основными конкурентами являются Боинг и Эйрбас. До самого последнего времени эти компании предлагали на рынок каждая свой вариант одного и того же самолета, созданного для эксплуатации в определенных конкретных условиях. И Боинг, и Эйрбас имели по самолету сходной вместимости, дальности полета, размерам. Последние разработки этих компаний различаются кардинально: Боинг создал Дримлайнер 787-й, Эйрбас - двухэтажный аэробус А380. Авиакомпании будут выбирать между ними подразумевая разные условия эксплуатации, например, размер пассажиропотока. Как видим, никакой тысячи вариантов нет, на самом верху технологий - вариант ровно один. Автомобилестроение, находящееся на один условный уровень ниже самолетостроения, также уже не может позволить себе лишнюю, "неудачную" модель. За это платят разорением. Таким образом, чем выше технологии - тем меньше возможность выбора, конкурентного отсева. Это объективная реальность, данная нам в ощущениях. Учитывая, что прогресс подразумевает постоянное усовершенствование и усложнение систем, такое положение дел будет захватывать все больше отраслей производства. Если мы хотим успевать за прогрессом, быть на его вершине - мы должны отказаться от устаревшей возможности выбора в пользу развития технологий, либо полностью остановить прогресс, что, в принципе, невозможно.

Что касается вопроса оптимальной организации внутренней деятельности корпорации, здесь тоже "порог разумного" давно пройден. Количество сотрудников торговой компании Wal-Mart Stores в январе 2010-го года - 2,1 млн. человек, Концерн Volkswagen - 370 тыс. человек, General Electric - 315 тыс. человек (2004 г.), Industrial and Commercial Bank of China - 387 тыс. человек (2009 г.), Berkshire Hathaway - 316 тыс. человек (2014 г.). Цифры, хоть и не сравнимы с количеством трудоспособного населения стран, про которые говорят, что у них "развитая экономика", но вот население маленького европейского государства Венгрия - 10 миллионов человек, включая неработающих пенсионеров и детей. Одна пятая их часть могла бы работать в Wal-Mart Stores.