Том 2. Стихотворения и поэмы 1891-1931
вернуться

Волошин Максимилиан Александрович
Шрифт:

Любовь и дружба

Любовь изменчива, а дружба неизменна, Любовь изменится, а дружба никогда. Любовь зажжется вдруг, угасится мгновенно, Пройдет и прошумит, как вешняя вода. А дружба нет! Ни горе, ни волненья Великих уз не в силах разорвать; Чем <больше> суждено несчастий и сомнений, Тем больше вырастет взаимное влеченье.

27 июня 1894

Перед бурей

Едет всадник вдоль по лесу, Сердце ноет и болит; Бор столетний, бор могучий Грустно, жалобно скрипит. «Что ты стонешь так уныло? Ах, скажи мне, что с тобой?» Отвечает лес могучий; «Буря будет. Сам большой Нынче по лесу гуляет, Вырывает дубы вон». Едет всадник. Вдоль по лесу Слышен тихий грустный стон; Отголоски будит эхо, Откликаются вдали, Будто где-то замирает Звук натянутой струны. Страшно, грустно. Сердце ноет И тоскует пред бедой. Ах! Страшнее буря в сердце И ужаснее земной.

28 июня 1894

Коктебель

«Жизнь не тем хороша, что нам в жизни дано…»

Жизнь не тем хороша, что нам в жизни дано Право вечно любить, наслаждаться; Есть другая любовь, она выше ее, От нее может грудь разорваться. И кто раз для других и себя позабыл, Кто за них даже жизнь положит, Только тот лишь вполне эту жизнь возлюбил, И счастливым назваться он может.

Вечер («Вечер. Меркнет. Воздух ясен…»)

Вечер. Меркнет. Воздух ясен. Тишь как ночью. И в просторе Нет ни шороха, ни звука. Как стекло, спокойно море. Цвета нежно-голубого. Очертанья гор далёко С бледно-розовым отливом Вдаль ушли. Светло, глубоко Небо синее. По краю Отблеск чистого заката. Мир весь тих, спокоен, ясен, Всё вокруг так чисто, свято, И он кажется невинным, Как и в первый день творенья, Когда не было на свете Зла, ни рабства, ни мученья.

28 июня 1894

Коктебель

Море

I
Я люблю смотреть на море Днем, и вечером, и утром, Как оно лазурью блещет, Серебром и перламутром. Как белеет от тумана И чернеет пред грозою, Как о берег тихо плещет Чуть заметною волною; Как бушует в непогоду, И,увенчанные пеной, Волны ринутся на скалы, Лезут с воем вверх на стены. Я люблю оттенок каждый, Каждый новый проблеск силы, Как мгновенную улыбку На лице прекрасной милой.

28 июня <1894

Коктебель>

II
Брожу я с думою печальной, Внимая ропоту волны, Как отголосок тихой дальней, Полузабытой старины. Зовет и манит звук прибоя Куда-то ввысь, куда-то вдаль, И всюду тихая печаль Разлита в мире надо мною.

3 июля 1894

III
Я люблю тебя, чудное море мое, Не за то, что ты сильно и вечно, Наша жизнь пред тобою, как капля, ничто, И как волны твои, быстротечна. Я люблю твой прибой, твой чарующий шум, То суровый, то тихий и нежный, В нем слышны отголоски мучительных дум И блаженство любви безмятежной. Я люблю по часам над тобою сидеть, Слушать тихие песни прибоя, Чтоб потом самому тоже снова пропет ь, Что бывало пропето тобою.

7 июня <1894>

Коктебель

«Прозрачною дымкой спустилася ночь голубая…»

Прозрачною дымкой спустилася ночь голубая. Чуть движется ветер, деревья тихонько лаская. Луна золотая облила серебряным светом И берег и море, и стала над мысом, одетым Прозрачною дымкою южной чарующей ночи. И звезды глядели, как тихие грустные очи. На всём красота, во всем мире богато разлита Везде и во всём есть она, и ничто для нее не закрыто. Вот тихо на берег волна, чуть шумя, набежала, Облитая тихим, насквозь проникающим светом, Погибла, исчезла – и вот ее больше и нету.

4 июля 1894

В степях

Поля! Поля! Всё ширь да гладь. Так вот она, святая воля! Как хорошо в степи дышать, Простор кругом, за полем поле Идет в синеющую даль. Привет тебе, о мать-природа! Привет вам, степи! Прочь печаль! Здесь ширь, здесь воля, здесь свобода.

27 июля 1894

Синельниково