Шрифт:
Рассказав свой сон, царица еще некоторое время сидела в прострации глядя в пространство, а потом спросила у Алексиора:
– Скажи мне, белый кериб, ты можешь растолковать, что я видела? И почему я уже второй раз вижу во сне дракона?
– Я знаю, кто эта змея, догадываюсь, - он потупился, - И догадываюсь, что за петушка она хотела съесть.
Потом умолк на какое-то время.
– Не молчи, говори.
Алексиор тяжело вздохнул и в свою очередь спросил:
– Ваше Величество, нет ли у вас вестей о том, что происходит в Стране морского берега?
– Хммм. Есть, конечно.
– Тогда скажите... Государь Вильмор...
– К сожалению скончался некоторое время назад. Теперь страной правит его вдова, царица Онхельма.
– А... Вот как...
– горько прошептал юноша.
Но потом сделал над собой усилие и спокойным ровным голосом высказал все свои соображения:
– Белая кобра, которую вы видели - царица Онхельма. Раз она теперь вдова, стало быть скоро выйдет на охоту за новым мужем. И, вероятнее всего...
– Мой сын!??
– воскликнула в сердцах царица Астинит, - Ты это имеешь в виду?! Что она может положить глаз на моего сына?
– Возможно, - уклончиво ответил Алексиор, - Она очень красива. И, без сомнения, сильная колдунья... Но самое ужасное состоит в том, что эта женщина может быть просто чудовищем.
– Мой сын...
– прошептала царица, - А дракон?! Что означает в моем сне дракон?
– Я не знаю, госпожа, - мягко ответил Алексиор.
– Но ты мне поможешь?
– вдруг с жаром спросила царица.
Он даже удивился, чем он сможет помочь.
– Да, конечно, все, что смогу, я для Вас сделаю.
– Спасибо, - она на какое-то время ушла в себя.
А потом, словно очнувшись сказала:
– Иди спать, Ароис. И спасибо тебе.
Юноша поклонился, коснувшись рукой пола, и вышел, а царица осмысливала то видение, что только что ей было. И касалось то видение как раз таки ее личного секретаря. И надо сказать, что видение было странно.
Глава 46.
Государыня Онхельма, властительница Страны морского берега в честь успешно завершившейся всеобщей борьбы с непогодой решила устроить праздник. Естественно, тут же вести об этом распространились по городу. Народ, правда, посетовал, что нет голубей и не отправить почту в провинции, но время до назначенного празднования оставалось, а значит надо просто послать нарочных к местной знати.
В конце концов, это было первое празднество, которое царица давала после долгого времени. Все готовились с большим воодушевлением, хотя и несколько побаивались свою прекрасную властительницу, помятуя о том, как скоро может смениться ее милость на гнев. Но сейчас никто бы и не подумал, что эта юная, яркая, веселая и дивно прекрасная женщина могла собственноручно пытать кого-то и перебить в городе всех птичек. Видимо две недели проливных дождей с градом просто смыли из памяти народа эти моменты. Столица наряжалась, провинция старалась не отстать. И все отмечали непонятное оживление и веселость.
К празднику приурочено было представление четырех новых членов Совета, избранных согласно указанию царицы Онхельмы из мужчин не старше сорока лет, крепких и здоровых, а главное, приятной наружности. Государыня осталась довольна, все четверо были достойны внимания, а один даже понравился ей больше всех. Это был сильный колдун из западной провинции по имени Мариэс, аристократ. Высокий жгучий брюнет с яркими зелеными глазами. К нему стоило бы присмотреться.
Пока этот Мариэс произносил слова посвящения в должность, Онхельма пристально его рассматривала и раздумывала. Вообще-то, она могла бы сделать этого колдуна консортом. Да, может быть... Но.
Проклятое но! Стоило ей подумать всерьез о ком-нибудь из мужчин, как услужливая память тут же подсовывала ей Алексиора. И черт бы его побрал! Они все почему-то не выдерживали с ним сравнения! Какого черта?! Какого?!
В общем, представление и присяга состоялись, потом был пир, народ веселился и выкрикивал 'Виват!' своей царице, а у государыни Онхельмы, хоть она и улыбалась всем и каждому, было испорчено настроение. Нужно было чем-то себя вознаградить.
При других обстоятельствах она бы взяла в свою постель этого Мариэса, но, увы, он для этого был слишком ценен, и убить его наутро было бы нецелесообразно. Значит, переспит она с ним не теперь. Теперь ей требуется любовник на одну ночь. Ну что ж, для этих целей у нее есть камеристка Мила.
Мила, личная служанка Онхельмы, уже почти час сидела в своей комнате на грани истерики. Во время вечернего туалета царица приказала ей найти 'товар'. Она не посмела возразить или воспротивиться, а только молча поклонилась и вышла. Но по дороге не могла сдержать судорожных рыданий, все-таки это не так-то просто обмануть человека и отправить его на верную смерть. Дважды она уже сделала это, но теперь у Милы просто душа переворачивалась, ей хотелось зарыться головой в подушку и не слышать, не видеть никого и ничего.