— Как этот человек мог войти в комнату, ведь дверь была заперта? Это невозможно!

— И все-таки он как-то вошел сюда. Прямо из сада. На ковре остались следы садовой земли, — сказал Халлер.

Известие о смерти генерала быстро облетело весь отель. Через час после того, как врач закрыл покойнику глаза, все гости уже знали о том, что случилось.

При других обстоятельствах весть о смерти старого человека не привлекла бы к себе столько внимания, она бы, конечно, приглушила на время жизнерадостность гостей, но о ней бы быстро забыли. Теперь же эта новость пронеслась по коридорам и гостиным отеля, словно порыв ледяного ветра. Гости предчувствовали беду. Их с утра мучил смутный страх. Отель притих. Люди были подавлены — то неотвратимое, чего все боялись, случилось. Смерть явилась в отель.

Именно тогда фру Александра показала, что сохранила свое знаменитое присутствие духа. Поняв, что над отелем нависла угроза, она приготовилась предотвратить беду. Она откровенно рассказала гостям о том, что случилось: старый, страдающий астмой генерал умер от удара, этого давно ждали. Ему было семьдесят пять лет и последние пять лет он жил только на лекарствах. Слава Богу, смерть его была легкой. Тело уже увезли. (Тут фру Александра разрешила себе невинную ложь). Она распорядилась подать чай на большой террасе и благодаря ее неподражаемому юмору страх гостей постепенно развеялся. С большой террасы было видно море, золотистое и тихое. Островки и скалы сверкали, словно покрытые инеем. Большие двери, отделявшие террасу от музыкальной гостиной, были раздвинуты и доносившиеся оттуда сентиментальные мелодии настраивали всех на добрый лад. Никто не мог сравниться с фру Александрой в умении развлекать смешанное общество. Перед ней трудно было устоять. Она по-матерински нежно беседовала с юными девушками, легко завоевывая их доверие. Незамужнее молодые дамы поверяли ей свои огорчения и всегда знали, что она их выслушает. Молодым мужчинам она казалась «чертовски красивой», а пожилых — королевское достоинство, с которым она держалась, заставляло проявлять очаровательную старомодную галантность. Фру Александра умела быстро задать нужный тон и прогнать мысли о мрачном событии. Именно это она и сделала за чаем. Но если бы кто-то увидел фру Александру после чая, он не узнал бы в ней ту светскую даму, которая только что развлекала гостей. Когда она, обойдя залы, пришла в свои апартаменты, она бессильно прислонилась к стене.

— Господи, — всхлипнула она еле слышно, — Господи…

Дама в черном тоже спустилась из своей комнаты и расположилась в темном углу гостиной. Гости уже привыкли к ней, и ее появление никого больше не удивляло. Кое-кому удалось даже немного поговорить с ней, и они были поражены ее мягкой и скромной манерой вести беседу. Говорила она с легким английским акцентом, но совершенно свободно. В тот вечер она по обыкновению сидела и разглядывала немецкие и английские журналы. Среди тех, кому посчастливилось поговорить с ней, был и доктор Бенедиктссон, друг инженера Халлера. Теперь он подошел к ней с последним номером журнала «Иллюстрашун».

— Вы слышали о том, что умер старый генерал? — спросил он у нее.

— Нет, — равнодушно ответила она.

— Ну как же, генерал Братсберг, старик с седыми бакенбардами. Он умер сегодня ночью от удара.

— Ах это тот старый господин! — по-прежнему равнодушно заметила она. — По нему было видно, что долго он не протянет.

Доктора поразило, что она так спокойно отнеслась к этой новости, которая всех других заставила терзаться необъяснимой тревогой. Случившееся ни в малейшей мере не задело ее. Видимо, она не считала себя вправе проявлять интерес к смерти незнакомого ей человека. Благодарно улыбнувшись доктору, принесшему ей журнал, она устроилась поудобней и углубилась в чтение. Трудно было не понять, что ей хочется остаться одной. Доктор отошел.

Короткий разговор доктора с дамой в черном происходил, когда музыканты устроили небольшой антракт. Потом кто-то заиграл на фортепьяно, стоявшем на пустой сцене. Дама в черном бросила на игравшего долгий взгляд и снова стала читать. За фортепьяно сидел господин Эррон. Он только что вернулся с прогулки по лесу, на нем еще был спортивный костюм и на плече висел футляр для сбора растений. Свою английскую шапочку он положил на ковер рядом с собой. Господин Эррон сидел, склонившись над фортепьяно, словно внимательно читал ноты, но на самом деле он импровизировал. В гостиной было слишком темно, чтобы он мог видеть ноты, а ушедшие музыканты погасили зеленые лампочки над своими пюпитрами. Услыхав его игру кое-кто из гостей перешел с террасы в гостиную. Главным образом, дамы, они устроились в полумраке у стен и слушали игру господина Эррона. Он играл с большим чувством, фортепьяно под его руками звучало глуховато и необычно, но это вполне соответствовало необъяснимому восторгу исполнителя.

Инженер Халлер и доктор Бенедиктссон тоже спустились в гостиную. Пушистый ковер заглушал их шаги.

— Удивительный человек, — сказал доктор. — Пришел из леса, где провел весь день, и тут же сел играть. Он даже не переоделся. Уверен, что никто не заметил, когда именно он вернулся. Его замечают только, когда он уже здесь. Что это он играет?

Халлер покачал головой.

— Не знаю, — ответил он. — Давайте пройдем мимо и посмотрим на ноты.

Они медленно прошли мимо фортепьяно. Григ — «Весна». Но играл господин Эррон что-то совсем другое. Он мечтательно склонил голову на бок и прикрыл глаза, пальцы его летали над клавишами. Вдруг доктор, словно чем-то заинтересовавшись, наклонился над фортепьяно и зажег лампочку под зеленым абажуром. Белый свет залил клавиши и руки игравшего.

Господин Эррон прервал игру резким аккордом. Он только сейчас заметил инженера и доктора. Вскочив, он схватил свою шапку.

— Спасибо за внимание, но избавьте меня от таких неожиданностей.

Он горько улыбнулся, обнажив зубы. Они были такие же белые, как клавиши.

— Спасибо за внимание, но избавьте меня от таких неожиданностей, — повторил он и ушел.

— Я обнаружил кое-что интересное, — прошептал доктор. — Вы обратили внимание на его руки?

— Нет.

— Не заметили бурых пятнышек у него на пальцах?

— Нет, наверное, это от сигарет?

— Это не никотиновые пятна, — возразил доктор. Они похожи на давно засохшую кровь. У дамы в черном на пальцах тоже такие пятна.

Никто из гостей не заметил маленькой сцены, разыгравшейся между доктором и господином Эрроном. Все решили, что господину Эррону просто надоело играть и потому он закончил свою импровизацию этим режущим слух аккордом. Странности господина Эррона всегда вызывали интерес у гостей, особенно у дам — в его игре было что-то необъяснимое, она угнетала, но не слушать ее было невозможно. Две дамы попытались задержать господина Эррона у двери и попросили его продолжить игру, но он лишь коротко бросил на ходу: