Шрифт:
Анастасия. Ты отдашь моего мужа на растерзание толпе?
Министр. Хочешь его смерти?
Анастасия. Пусть он умрет.
Министр. Ты животное, но я люблю животных. У тебя нет никакого плана, ты живешь мгновением; ты предашь меня также, как предала своего мужа, а вслед за мной и других. Настоящее для тебя всегда будет сильнее прошлого, а будущее — сильнее настоящего. Никому не дано постичь тебя; кто рассчитывает на тебя, тот погибнет, и только тот, кто любит тебя так, как я, будет обладать тобой всегда. Нет, детка, я не стану выдавать твоего мужа разъяренной толпе. Я накажу его сильнее, чем требует твоя ненависть, я отправлю его туда, куда отправляют безумцев.
Анастасия(она не добилась, чего хотела). Прошу тебя, уходи. Тебе пора в парламент.
Министр. Просто невыносимо встречаться с тобой только в тюрьмах, где за нами отовсюду наблюдают узники и надсмотрщики. Здесь мы по крайней мере одни.
Слева вбегает Юбелоэ.
Юбелоэ(громовым голосом). Сударыня, позвольте мне увидеть свою возлюбленную!
Анастасия как громом поражена, в глубине появляется растерянная служанка.
Министр(испуганно выпускает из своих объятий Анастасию). Меня здесь не должны видеть ни при каких обстоятельствах!
Он выбегает в комнату слева.
Юбелоэ(подходит к Анастасии и целует ей руку). Прошу простить меня за отчаянное и неуместное вторжение в ваши апартаменты и за мой потрепанный костюм, но речь идет о последней надежде некогда благородного, а ныне совершенно сломленного человека, о последней милости, которую вы можете оказать несчастной душе. Меня зовут…
Анастасия (кричит). Бодо!
Юбелоэ(стоит сначала неподвижно, затем и он вскрикивает душераздирающим голосом). Анастасия! (Он шатается и, смертельно побледнев, падает на стул, стоящий справа.) Немного черного кофе, пожалуйста.
Анастасия(служанке). Приготовь быстрее кофе.
Служанка(выходя в правую дверь). Боже мой, господин граф!
Юбелоэ(бледен как смерть). Прости, Анастасия, что я не сразу узнал тебя, но в тропиках я стал очень близорук.
Анастасия. Мне очень жаль.
Юбелоэ. Пустяки. (Встает.) Ты на свободе?
Анастасия. Я свободна.
Юбелоэ. Помиловали?
Анастасия. Я не была в тюрьме.
Юбелоэ. Пять лет назад я дал тебе яд в виде кусочка сахара для вашей китайской собачки, которая так любила сладости, а ты отравила им своего мужа.
Анастасия. Меня не арестовали.
Юбелоэ(растерянно глядя ей в лицо). Из-за тебя я покинул континент и в диких джунглях Борнео основал тропический госпиталь!
Анастасия. Твое бегство не имело смысла.
Юбелоэ. Разве меня не лишили диплома врача?
Анастасия. Против тебя не принималось никаких мер.
Юбелоэ(глухо). Если сейчас не принесут кофе, я сойду с ума.
Анастасия(недоверчиво). Ты хотел попасть к Генеральному прокурору?
Юбелоэ. Я прибыл в этот город на стареньком пароходе из жарких тропиков. Я полагал, что тебя приговорили к пожизненному заключению. Я хотел сдаться с условием: еще хоть раз в жизни увидеть тебя. Я пришел сюда, чтобы получить разрешение посетить тебя в тюрьме.
Он пристально всматривается в Анастасию, которая при ближайшем рассмотрении начинает походить на обезображенную богиню любви.
К счастью, Анастасия чуть раньше сняла с нее цилиндр министра.
Анастасия(испуганно). Бодо!
Юбелоэ. Уже адрес Миссисипи, сад, дом, входная дверь, картина Пикассо в прихожей показались мне ужасно знакомыми, но моя далеко зашедшая близорукость, галлюцинации, которыми я страдаю после перенесенной в Батавии желтой лихорадки, заставляли меня думать, что я ошибаюсь. Я ведь знаю, что не могу до конца доверять своим чувствам. Я переболел всеми тропическими болезнями. Холера ослабила мою память, а из-за малярии я стал хуже ориентироваться в пространстве. Потом вышла служанка. Это была Лукреция. У меня почти не осталось сомнений, но ведь за пять лет многое могло измениться. Она могла найти себе новое место. Но и Лукреция меня не узнала, вероятно, виной тому синие очки, которые я ношу после того, как на Южном Борнео перенес глазную инфекцию. Меня дважды не пустили в дом. Тогда я решил действовать. Я вошел в эту комнату, поздоровался, поклонился, подошел ближе, поцеловал даме руку — и оказался перед тобой.