Шрифт:
Тот Самый набрасывается на Шмальца.
Тот Самый. Заткнись, Шмальц, это не интересует ни единого человека!
Шмальц. Но меня интересует, господин начальник отдела кадров!
Шмальц набрасывается на Того Самого.
Оттилия. Тишина! И это заседание? Все на место!
Все направляются на свои места, смущенно садятся, тихо поют припев.
Все.
На свете вещицы прекраснее нету!
Свобода — как ветер. Попробуй — схвати!
Прикормят чуть-чуть, и уже на крючке ты;
Рванешься на волю, а сам — взаперти.
Бёкман поднимается.
Бёкман.
Когда Герберта Мольтена Из города Ольтена, Того, который — ревизор, Пришлось выбрасывать в окно, То в сторону ушел я, но За слабину отвечу! Мрак Навечно скроет мой позор. Врачи нашли у меня рак.Франк вскакивает.
Франк Пятый. Довольно! И не стыдно вам?
Бёкман в испуге садится.
Франк Пятый.
Все это пустяки! Ваши вопли. Эти сопли… Меня бы постеснялись хоть! Забыты мною Тракль [7] , фон Кляйст [8] … На Шиллера — вообще накласть. Банк взял все мысли — до гроша! Вам всем спасти бы только плоть! А у меня болит душа!Все (свирепо).
На свете вещицы прекраснее нету! Свобода — как ветер. Попробуй — схвати! Прикормят чуть-чуть, и уже на крючке ты; Рванешься на волю, а сам — взаперти.7
Тракль Георг (1887–1914) — австрийский поэт, наделенный обостренным чувством вины за происходящее в мире; потрясенный ужасами войны, покончил с собой.
8
Кляйст (Клейст) Генрих фон (1777–1811) — немецкий прозаик и драматург эпохи романтизма, тяготевший к постижению мистического единства мира и мучительно переживавший разлад между мечтой и действительностью; покончил с собой.
Тот Самый вскакивает, переходит к стене налево.
Тот Самый. Дамы и господа! Я нахожу ваше поведение ну просто жалким. Ведь как тут к вам обращаются? «Друзья и коллеги»! Ну, ладно, это — дело высокого руководства, но я как ваш начальник отдела кадров в этом не участвую. Вы негодяи и должны из профессиональных соображений оставаться негодяями, и я хочу разговаривать с вами на совершенно ином языке. (Вытаскивает два пистолета.)
Пойли, Шмальц и Каппелер поднимают руки вверх.
Тот Самый. В течение пяти дней каждый является ко мне со своими деньжонками, понятно? И при этом продолжается усердная работа. Даже с нашими сбережениями не хватает более семи миллионов. Они должны быть на месте, даже если нам придется выпотрошить весь город. И если кто-нибудь захочет дать деру со своими сбережениями на Тенерифе или еще куда-нибудь, оставить высокое руководство в беде, то он должен будет тотчас держать ответ перед небесами. Сознание долга, вы, мафиози, дух товарищества, вы, жулики, чувство ответственности, вы, убийцы! Или я всех вас перестреляю!
Фрида Фюрст вскакивает.
Фрида Фюрст. Рихард! Я своих денег не отдам.
Растерявшийся Тот Самый опускает пистолет.
Тот Самый. Фрида!
Фрида. Уже несколько лет, как банк хотят прикончить, и все время что-нибудь случается. Теперь этот шантаж! Кто нам вообще скажет, что это не выдумка?
Франк Пятый. Но фройляйн Фрида!
Бёкман. Письмо шантажиста, в конце концов, факт!
Фрида. Это письмо точно так же могла написать дирекция, чтобы и дальше держать нас в узде. Персонал может поступать как хочет. Я в этом не участвую, я всеми этими баснями сыт по горло. Мои пятьсот тысяч останутся там, где они лежат, в региональном банке. (Снова садится.)
Все смотрят на Франка.
Франк Пятый. Оттилия, говори ты.
Оттилия (тихо). Вечно я.
Величественно встает.
(С ледяным спокойствием.) Фройляйн Фрида Фюрст. Итак, вы оставляете нас в беде, да, вы нас даже упрекаете в обмане. Давайте поговорим начистоту. Я хочу сейчас оставить в стороне вашу достойную сожаления внутреннюю позицию и говорить исключительно о ваших профессиональных способностях! Они оставляют желать многого, фройляйн Фрида. Упомяну дело со Шлумпфом. Вместо девяти тысяч вы принесли три с удивительным обоснованием, что ему, видите ли, нужно содержать больную мать и что вообще он ощущает спад конъюнктуры. Далее, от инженера-тоннелестроителя на днях вы заприходовали и того меньше — всего две тысячи, а в ответ сказали, что у него больные легкие. Я привожу только эти два примера, фройляйн Фрида. Так дело дальше не пойдет. Ваша сентиментальность пустит нас по миру.