Шрифт:
Швиттер. Не трогайте меня. Умирающего следует оставить в покое. (Пристально смотрит на женщину.) Странно. Знаешь, что тебе осталось жить несколько минут, и вдруг видишь перед собой голую женщину, видишь золотистые бедра, золотистый живот и золотистые груди…
Ниффеншвандер. Моя жена.
Швиттер. Красивая женщина. Господи, хоть еще разок обнять такое тело! (Встает.)
Ниффеншвандер. Августа, оденься!
Она исчезает за ширмой справа.
Швиттер. Я в состоянии эйфории, дорогой мой… Как вас, собственно, зовут?
Ниффеншвандер. Ниффеншвандер. Гуго Ниффеншвандер.
Швиттер. Никогда не слышал. (Снова осматривается.) Все как прежде. Сорок лет назад я здесь жил и тоже рисовал. Потом сжег свои картины и начал писать книгу. (Садится в кресло.) И кресло то же самое, и так же шатается, проклятое. (Хрипит.)
Ниффеншвандер(испуганно). Господин Швиттер…
Швиттер. Вот она…
Ниффеншвандер. Августа! Воды!
Августа в халате выбегает из-за ширмы к умывальнику.
Швиттер. В смерти нет ничего трагического.
Ниффеншвандер. Быстрее!
Швиттер. Сейчас пройдет.
Ниффеншвандер. Вам надо бы обратно в больницу, господин Швиттер.
Швиттер. Вздор. (Глубоко вздыхает.) Хочу снять вашу мастерскую.
Ниффеншвандер. Эту мастерскую?
Швиттер. На десять минут. Хочу здесь умереть.
Ниффеншвандер. Здесь?
Швиттер. Черт возьми, для этого я, в конце концов, сюда заявился.
Августа приносит стакан воды.
Августа. Вот, возьмите, господин Швиттер.
Швиттер. Никогда не пью воду. (Пристально смотрит на Августу.) Даже одетая вы красивы. Не рассердитесь, если я буду называть вас по имени?
Августа. Ну что вы, господин Швиттер. (Ставит стакан с водой на круглый стол рядом с креслом.)
Швиттер. Если бы я не был при смерти, то стал бы вашим любовником. Извините за откровенные слова, но перед лицом вечности…
Августа. Ну конечно, господин Швиттер.
Швиттер. Ноги у меня уже онемели. Умирать, Ниффеншвандер, просто дико, вы однажды это сами испытаете! Возникают мысли, рушатся препоны, вспыхивают озарения… Грандиозно!.. Однако не хочу вас беспокоить. Оставьте меня на четверть часа одного, а когда вернетесь, я уже умру. (Из кармана шубы достает банкноту и дает ее Ниффеншвандеру.) Сотня.
Ниффеншвандер. Большое спасибо, господин Швиттер.
Швиттер. Бедствуете?
Ниффеншвандер. Ну да, как революционер в искусстве…
Швиттер. В этой мастерской мне тоже жилось дерьмово. Бездарному художнику, который забросил кисти, решив стать писателем, ни один черт не даст в кредит. Пришлось жульничать, Ниффеншвандер, нагло жульничать! (Распахивает шубу.) Воздуха не хватает.
Ниффеншвандер. Может, все-таки позвонить в больницу?..
Швиттер. Лягу в кровать.
Августа. Я постелю чистое белье, господин Швиттер.
Швиттер. Зачем? Умру на вашей простыне, Августа, еще теплой от вашего тела. (Поднимается и кладет на стол вторую банкноту.) Еще сотня. Перед самым концом становишься щедрым. (Вынимает из карманов рукописи и протягивает их Ниффеншвандеру.) Мои последние.
Ниффеншвандер. Передать их вашему издателю?..
Швиттер. В печку.
Ниффеншвандер. Пожалуйста, господин Швиттер. (Запихивает рукописи в левую печку.)
Швиттер. Зажигайте!
Ниффеншвандер. Как вам угодно, господин Швиттер. (Зажигает бумаги.)
Швиттер снимает шубу, бережно кладет ее на кресло, скидывает туфли, ставит их аккуратно возле кресла, стоит в пижаме, не в силах сдвинуться с места.
Горит.