Во время одного из подобных видений он зацепил стоявшую у троллейбусной остановки урну, и ее содержимое с грохотом и звоном раскатилось по тротуару. Хорошо, рядом никого не было.

Как ползущего по пескам пустыни навстречу миражу несчастного, Артема вело к дому Колычева лишь одно чувство – стремление утолить жажду. Всякие страхи забыты, все опасения отринуты – вперед, вперед, навстречу заветному горлышку.

Поселок на Соколе предстал перед клыкастым бампером «Волги» линией противотанковой обороны. Трещали заборы, машина проваливалась в непонятно откуда возникающие ямы, натыкалась на какие-то столбы… Укрепрайон, да и только! Но Артем уверенно продвигал свой «танк», еще не предполагая, что очень скоро вступит в нешуточную борьбу с распоясавшейся нечистью. Вышедшие на променад кошки с отчаянным визгом едва успевали выскакивать из-под колес.

Наконец цель, казалось, достигнута. «Волга» остановилась перед домом, в котором проживал ныне повешенный старец. Правда, на улице почему-то было темным-темно, не горел ни один даже самый завалящий фонарь. Однако наш герой уверенно шагнул в распахнутую калитку, а потом и в сам дом. Водка сделала свое дело. Не испытывая ни малейшего страха, да что там страха, сомнений в правильности своих действий, Артем уверенно проследовал на кухню, зажег свет и дернул ручку вместительного «ЗИЛа». Однако спасительного боржоми он там не обнаружил. В холодильник было засунуто тело домоправительницы Колычева Людмилы Васильевны.

Жажда мгновенно прошла. Артема словно окатили ушатом ледяной воды. Он бессмысленно таращился на прямо-таки впрессованное в холодильную камеру тело. Непонятно почему, домоправительница оказалась почти совсем раздетой. Голова ее была неестественно вывернута, и вытаращенный глаз с огромным подозрением взирал на нашего героя. В довершение, черный язык вывалился изо рта, и в целом предсмертная гримаса выглядела столь устрашающе, что мочевой пузырь Артема сыграл с ним неприличную шутку. Внезапный испуг и сильное опьянение сделали свое дело. Артем почувствовал, как по ноге бежит горячая струйка.

Он тут же захлопнул холодильник и машинально сел на табурет.

– Вот это номер! – произнес наш герой. В понятие «номер» вошло все: отсутствие боржоми, труп с вытаращенным глазом, мокрый башмак на левой ноге… Это емкое слово вмещало в себя сатанинские карты, бездомного сенбернара, висящего в соседней комнате Колычева… И много чего еще случившегося за последние дни.

– …Номер, – повторил Артем, хихикнул, а затем притопнул башмаком, в котором явственно хлюпало. Он огляделся по сторонам. Прежде чем засунуть тетку в холодильник, из него нужно извлечь то, что в нем допрежь хранилось. Да будь он хоть совсем пуст, полки-то все равно нужно вынуть, иначе как бы она вошла? А где они? Нету! Где боржоми? Тоже нема! Что происходит?! Может, ему все это кажется? Артем вновь отворил дверцу. Домоправительница оказалась на месте. Ее лукавый глаз вновь впился в самое сердце.

– Тьфу, зараза! – заорал Артем. – Чтоб тебе провалиться! – Он с такой силой захлопнул холодильник, что звон пошел по всей кухне. – А раздели-то ее зачем? Непонятно.

Он встал, напился прямо из крана над раковиной теплой воды, с отвращением сплюнул и пошел в комнату, служившую Колычеву кабинетом.

Здесь по-прежнему горела настольная лампа с зеленым абажуром, только теней по углам стало еще больше.

Старец все так же непринужденно висел вниз головой. Артем бросил на него беглый взгляд, но, не обнаружив никаких изменений ни в позе, ни во внешности, перевел глаза на книжный стеллаж. Конечно же, все пребывает в беспорядке, тайник не закрыт, книги валяются на столе…

Он опять взглянул на Колычева. В прошлый раз ему почудилось движение. Тело вроде поворачивалось. А что тут удивительного? Обычный сквозняк.

Собака-то куда делась?

– Ней! – позвал он. – Ней!.. Ладно, отыщется. Значит, так. Первым делом навести порядок.

Артем сунул руку в тайник, пошарил в нем, не осталось ли чего. Но оказалось, в прошлый раз он выгреб все подчистую.

В этот момент за его спиной послышался явственный шорох. Артем резко обернулся. Колычев стоял в метре от него. Глаза старца были широко раскрыты, отчего лицо имело весьма глупый вид.

Артем тихонько взвыл и отскочил в сторону.

– Вы чего?! – закричал он. – Вы живы, что ли?! Как же все это понимать?!

Старец, однако, ничего не отвечал. Он пристально смотрел в одну точку и, судя по застывшему, немигающему взгляду, вряд ли даже видел Артема.

– Послушайте, Михаил Львович, объясните наконец, что происходит? Я ничего не могу понять… То вы висите, то стоите… И ловко же у вас получается. Прямо цирк какой-то… Но для чего? – Тут Артем вспомнил про домоправительницу. – А в холодильнике?.. Зачем она туда забралась? Решили разыграть представление? Но почему в качестве участника выбрали именно меня? Вроде раньше за вами не водилось трюкачества.

Старец медленно поднял перед собой руки, вытянул их и шагнул в его сторону.

– Погодите, Михаил Львович… Так вы живы или нет?

Но старец за время своего висения вниз головой, видимо, разучился говорить, поскольку не произнес ни звука. Он лишь широко разинул рот, открыв для обозрения многочисленные мосты и коронки, и в сочетании с вытаращенными глазами это выглядело жутковато. Однако Артем не терял надежды на восстановление взаимопонимания. Разум отказывался верить, что минуту назад человек был мертв и вдруг воскрес. В то же время намерения Колычева оставались для Артема совершенно непонятными. Зачем он вытянул перед собой руки? Обнять, что ли, желает? Но почему молчит?