другом. Это приказ!

– Д-другом?
– Голдоф смотрел на Газамара огромными глазами.

– Есть возражения?

– Н-нет... но я... и друзья... С этим плохо.

Газамар еще раз ударил по столу.

– Плохо? А когда на принцессу нападут, что ты скажешь?

– П-простите... я не так выразился... Я постараюсь подружиться с ней!

– Так вперед!

Голдоф не стал спорить. Он ушел. Газамар переживал, что они в своей игре запутают

юношу и ранят.

* * *

Газамар скрылся у дома Ширил, как и вчера. Ширил снова вышивала.

Девушка была обычной. Не красавица, но и не страшная. Много веснушек, простые

черты лица. Простое белое платье, каштановые хвостики.

Он не заметил до этого, но ее зубы спереди были чуть кривыми. Девушка была

неприметной.

Нашетания тоже была непонятной. Газамар вздохнул, а Голдоф снова пришел с

букетом. Голдоф постучал в дверь, и Газамар услышал:

– Ох...

Ширил пошла к двери. Она сказала гостю уходить, но тут:

– Как и вчера, как и позавчера, я хочу извиниться.

Ширил притихла. Она не ожидала этого. Этого не ожидал никто, и только

Нашетания хотела, чтобы они сошлись.

– Вы можете сегодня впустить меня?

– Что...

Ширил пришлось все-таки впустить его. Голдоф и Ширил устроились за столом в

гостиной. Стояла тишина. Неловкая тишина.

Голдоф стеснялся. Хоть он обычно выглядел внушительно, он был робким. В тот

день Голдоф ушел без разговора. Газамар слышал, как Ширил бормочет, не понимая,

зачем тогда он приходил.

Газамар пришел туда и спрятался и на следующий день. Ему это уже надоело,

хотелось прекратить.

Пока он вздыхал, пришел Голдоф. Букета сегодня не было, зато он был в шлеме.

На третий день Голдоф смог хоть немного поговорить.

Конечно, Ширил захотела узнать, почему он так настаивал с извинениями.

– Я все могу понять, но зачем же было приходить три дня подряд?

– Это...

Ширил не знала, что Голдоф обязан был приходить по приказу Газамара.

– Вы приходили извиниться...? Но вы меня пугаете этим. Я хочу знать причину...

– Вы испугались... и... а потом...

Газамар растерянно слушал их разговор. Он пытался мысленно просить Голдофа

скорее предложить дружбу. Но они толком так и не поговорили.

Газамар остался после того, как Голдоф ушел. Ширил и ее родители обсуждали,

зачем мог приходить Голдоф. Они не могли понять.

На четвертый день Голдоф смог рассказать Ширил о своих мыслях и своей работе.

Ширил слушала, а Голдоф постоянно сбивался и менял темы.

– Г-Голдоф-сама считается популярным? Просто я...

– Э, нет, я стараюсь реже быть на публике...

– Вот как...

Ширил, казалось, задумалась о чем-то. А потом Ширил стала говорить о себе. Хотя

говорить было почти не о чем, но Газамар радовался этому небольшому прогрессу.

А девушка рассказала, как ее отец обвинял рыцарей в жестокости. Десять лет назад

рыцарь ворвался в ее дом, чуть не убил ее родителей. С тех пор Ширил и ее семья сильно

боялись рыцарей.

– К... к...

Голдоф начал вставать.

– Как же так? Скажите мне имя этого рыцаря, и его накажут.

– Его больше нет в Пиене. Он был изгнан после войны.

– Это... хорошо... и плохо!

Голдоф сильно злился. Газамару показалось, что Ширил в беде. Но Голдоф вскоре

начал успокаиваться, и Ширил сказала:

– Теперь я понимаю, что Голдоф-сама отличается от других рыцарей. У вас... доброе

сердце.

– Что вы....

– И вы такой вежливый... это приятно!

– Это!

Голдоф, похоже, снова вскочил на ноги.

– Хотя рыцаря изгнали... Я, как рыцарь, отчасти в ответе за это. За такое

преступление... Я не знаю, как искупить вину... Вы сможете стать мне другом после

такого.

– Да, конечно!
– радостно сказала Ширил.

Они могли пожимать руки.

Они еще немного поговорили, и Голдоф ушел. Ширил смотрела ему вслед с крыльца.

Она махала Голдофу, а тот уходил, опустив голову.

А Газамар заметил, что улыбка красит Ширил.