– Не понимаю. Он много думает, но почему он думает о странностях?

* * *

Голдоф продолжал молиться у статуи Святой Одного Цветка. Просил о разуме. Он

не очень-то верил, что Святая поможет ему. Но он так страдал, что решил использовать

такой шанс.

– Она все для меня. Это не изменится до моей смерти. Но я люблю ее слишком

сильно. И порой у меня появляется желание. Уничтожить все, что тревожит ее.

Голдоф был полон сомнений. Перед подданными Нашетания не улыбалась. Но она

вела себя активнее всех в стране.

Но была ли она такой внутри? Как долго ее плечи смогут держать на себе вес

страны? От этих мыслей в Голдофе просыпалось яростное желание.

Убить. Убить короля. Принцев, что не были верны Нашетании. Королей других

стран, что угрожали им. И если Нашетании стала бы причинять боль страна, он был готов

уничтожить страну.

– Знаю, она сейчас этого не захочет. Так что прошу, верни мне чистоту разума.

Святая не отвечала. Голдоф продолжал молиться.

* * *

Нашетания думала какое-то время и зевнула. Газамар вдруг решил озвучить мысли:

– Принцесса, может, стоит как-то иначе подойти к выбору возлюбленной для

Голдофа?

– Нет. Даже если вы сможете их свести, проблемы дитя это не решит. Все так и

останется, - заявила Нашетания.
– А девушка будет страдать.

– Да... но...

– Подруга детства не подошла, служанка не подошла, даже красавица всей страны, -

Нашетания раздраженно стукнула ладонью по столу.
– Нужно найти кого-то еще.

И тут снаружи стало слышно голос Батуара, ее стража.

– Принцесса, что-то случилось. Знаю, вы заняты, но дело ждать не может, - говорил

Батуар Нашетании. Он не вошел, ждал снаружи. Наверное, знал, что она в плохом

настроении.

– Газамар, Не говори об этом задании Футсу и Батуару.

– Понял.

Футс был премьер-министром, а Батуар - стражем принцессы. Они постоянно

критиковали Нашетанию.

Им не стоило знать о ее приказе.

– Оставим пока разговор. Продолжим завтра. Поищи что-нибудь еще. Что-нибудь

интересное, - быстро приказала она, склонившись к Газамару. Она словно выбросила

приказ на него. Газамар хотел остановить ее, попросить объяснить подробнее. Уходя,

Нашетания направила на Газамара палец.
– Я сдаваться не собираюсь. И вы не смейте.

Сказав это, Нашетания быстро покинула столовую.

– Прости, Батуар, я слушала историю Газамара, как Голдоф стал сильнее. Я совсем

забыла о времени.

– Хм, что он может вам поведать? Я буду и дальше помогать принцессе.

Доносился снаружи барака разговор Нашетании и Батуара. Газамар кашлянул, сидя

за столом в столовой.

– Как же противно он себя ведет, - проворчал он.

У короля были хорошие качества, но он был при этом тираном. Нашетания пока еще

ошибок не делала.

Газамар допил вино и встал. Он собирался отправиться за Голдофом по поручению

принцессы.

* * *

Газамар взобрался на лошадь и направился к дому, где жил Голдоф. Он двигался по

темным переулкам, а не по основным улицам.

По пути он увидел фигуру перед статуей Святой Одного Цветка.

Он не окликнул сразу. Он остановил лошадь в стороне, привязал к дереву. Газамар

осторожно подошел к фигуре у статуи сзади, решив посмотреть отсюда, из тени, на

молящегося Голдофа.

Ноги в кожаных сапогах обычно шумели при шагах по мощеной дороге. Но Газамар

шагал беззвучно. Он прошел за статую, у которой молился Голдоф, перемахнул через

невысокую ограду, скрываясь из виду.

Хрупкое тело Газамара отлично скрылось в кустах. Хотя Газамар был одним из

лучших воинов Пиены, он годился не только для боя. Он подходил для слежения,

выполнения тайных заданий и даже убийств.

Голдоф был отличным воином, но неопытным. Он не заметил Газамара. Он все еще

молился. Казалось, он молился за победу в сражении с наемниками. Или просил о победе

над Маджином. Но по лицу было видно, что он страдал от любви.

– Что же он делает?
– пробормотал Газамар.

Голдоф встал. Газамар уловил его тихие слова:

– Может, теперь разум будет чистым...