– Вы о ком говорите?
– спросила Агаша.

– О Жоре Григорьеве, по прозвищу Хан. Может, слышала о пожаре в лесу, когда сгорел дом одного богатого человека.

– Слышала, - ответила Агаша.

Лицо её ничем не выдавало волнения, что охватило при упоминании о Жоре. Надежда помолчала, в лице её отражались разные чувства, она тихо попросила:

– Только никому не рассказывайте о моем сыночке... Я до сих пор боюсь, что оставшиеся в живых люди Хана могут прийти за ним и убить... Вот так-то, Агашенька, теперь ты знаешь мою тайну.

Агаша долго не спала ночью. Она не все поняла в словах бывшей актрисы. А потом наступила полная ясность. Агаша решила, что актриса говорила не о продюсере Викторе Артемьеве, а о Жоре Григорьеве. Это с ним сходилась и расходилась актриса Анастасия Деревенская. Агаша вспомнила, как Жора, её мальчик, попал в аварию. Лизка его тут же бросила. Жора жил какое-то время один. Потом у него была женщина, актриса, он сам тогда так говорил Агаше, только долгое время скрывал её ото всех, не показывал никому. Все правильно, сходился, расходился, жаловался своей любимой нянюшке, что очень хочет детей. А потом появилась Анастасия. Прямо хозяйкой стала в резиденции. Жора и денег дал на сериал, и слушался её. Еще бы не дать и не слушаться. Как он тогда сказал Агаше, что этой женщине он многим обязан. Только вот скрыл, что у них уже был сынок, Мишенька его звали. Все правильно, что скрывал своего сыночка ото всех. Ведь Жора в таком аду вращался, где детей не щадили, как и сам он не хотел щадить сына Лизы. Агаша знала от следователя, который её допрашивал, что Жора держал у себя сына Лизки и Станислава, что ребенка не могут найти. Наверно, убили вместе с матерью, все так думали. Только это было не так, Надюша спасла мальчика, украла у Жоры, оставила у себя. А о Станиславе, отце Сашеньки, Надя, наверно, и не знала. Ведь Лизка и его бросила.

Агаша решила молчать. Она привязалась к детям, и только ей стоило представить, что у них заберут Мишеньку или Сашеньку, сердце начинало болеть и ныть. Сашу мог отобрать Станислав, а Мишеньку и убить могут бывшие товарищи Жоры. Как они тогда будут жить с Надюшей без их мальчиков? Самое главное, чтобы Фелиция Степановна не добралась до внука. Наверняка, он наследник всех денег Жоры. Матушка ведь сразу отберет Мишеньку, как когда-то отобрала Жору у Агаши. Плохо будет ребенку. Хотя Надюша не отдаст. Она не Агаша, она смелая.

Бегство .

Станислав уезжал от своего счастья, от своего сына. А в глазах стояла Надюша. Она бежала вслед, плакала, кричала, просила вернуться. Не вернулся он, хотя хотел этого больше всего в жизни. Сам не знал, что его гнало отсюда. Как же так получилось, что у одной женщины оказались два мальчика - сын Станислава и сын Жоры, двух людей, которые поклялись уничтожить друг друга - Жора в день свадьбы Станислава и Лизы, Станислав в момент, когда услышал беспомощный плач маленького мальчика из-за стен Жориного дома. Как получилось, что эту женщину обнимали и целовали два заклятых врага? Станиславу было все равно, когда он женился на Лизе, с кем жила она до него, пусть это был Жора, но если речь заходила о Надюше... Нет, не должна она была принадлежать Жоре. Жора Хан опять Станиславу дорогу.

Станислав, когда убегал от Надежды, не разбился в тот день на машине лишь потому, что гаишники остановили его на ближайшем посту и отобрали права и машину, он несся на бешеной скорости. Мужчина равнодушно подписал все протоколы, оставил машину на посту, пошел в кафе, что было метрах в трехстах от поста ГИБДД, и заказал себе водки. Потом повторил заказ во второй раз, в третий, четвертый. Хотелось напиться и забыть слова Агаши о том, что Надя тоже когда-то жила с Жорой. Последнее, что помнил Станислав в этот день, было приближающееся к нему сердитое лицо неизвестно откуда взявшегося генерала Федосова Дмитрия Ивановича, друга покойного отца. Очнулся мужчина в незнакомом месте. Он лежал на диване, укрытый пледом. Болела голова, подташнивало. Из другой комнаты доносились голоса. Станислав прислушался, пытаясь узнать, кто там говорит, о чем. Слышался чей-то детский голосок, умильные возгласы взрослых и рокочущий генеральский голос. Именно генеральский. Вдруг среди этих голосов послышались явно знакомые интонации, Станислав узнал голос матери. Она что-то сердито говорила про своего сына, то есть про Станислава. Мужчина закрыл вновь глаза. Но от этого голоса в соседней комнате не утихли. Только все сердитее и явственнее звучали слова Эльги Сергеевны:

– Сейчас Стаська у меня получит за все. Пойду и надеру уши. Не посмотрю, что уже больше трех десятка прожил.

– Элечка, он же спит, - голос напомнил добрую и ласковую Белу Андреевну.

– Правильно Эля говорит, - пророкотал генеральский бас.
– Надо дать ему по башке, чтобы ум не терял...

– Как надеялась, женщину нашел серьезную, не вертихвостку, женится, - опять послышался голос Эльги Сергеевны.
– А он вон что выкинул... Напился, как последний зюзя...Из-за чего? Малышей испугался?

И шаги матери прозвучали по направлению к комнате, где лежал мужчина. Дверь приоткрылась, точно, это была мать. Станислав поспешно притворился спящим. Не хотелось сейчас выслушивать от нее ничего. Мать закрыла дверь.

– Спит все еще, - сердито сказала она.
– Надо бы его в бочку с ледяной водой засунуть, прямо его бестолковой головой, чтобы думал. Еще повезло, что вы с Тарасом его подобрали в этой забегаловке.

На минуту мать замолчала. Послышался детский голосок:

– Ба-ба, ба-ба.

Эльга Сергеевна и Бела Андреевна тут же заворковали, говорили они одновременно, Станислав не понимал. Ребенок засмеялся, засмеялись и взрослые. Что-то тихо проговорила Бела Андреевна, мужчина не расслышал. Потом выделился опять голос матери, уже не такой сердитый.

– Ладно, Белочка, договорились. Делаем все, как решили. За малышом я присмотрю. Не переживайте. Я люблю детей. Да и как такое чудо не любить!
– голос матери стал умильным.
– Поезжай спокойно вечером на свое дежурство, Белочка. А ты, Дим, к дочери. Я же забираю мальчика и еду домой. Да кончай ты мерить комнату шагами, Дим, все хорошо будет. А эти двое пусть сами дальше разбираются в своих страстях, не маленькие уже... Ну что, мы одеваемся.