Вера и Дмитрий Иванович обрадовались решению дочери. Только еще надо было её познакомить с Мишенькой, с младшим братишкой. Что скажет актриса, увидев малыша? Согласиться ли она, ведь трудно будет с маленьким ребенком. А Надя вовсе не приехала...

Вера и Дмитрий Иванович спали плохо ночью. Отец думал, что актриса испугалась тех забот, которые свалились бы на её плечи, когда она должна будет остаться с Верой. Рушились все надежды. Дмитрий Иванович без конца вставал, бродил по комнатам, Вера тоже не спала, лежала, открыв глаза, и думала, что придется Мишеньку недели на две оставить с Авдеевыми, самой опять лечь в больницу. Грустных обитателей дома разбудил долгий звонок в запасную калитку со стороны леса ранним утром.

– Это Надя!
– воскликнула Вера.
– Я знаю! Это она. Она приехала. Я знала, что она сдержит свое слово. Дима быстрее открывай.

– Могла бы и позвонить, - пробурчал отец.

– Дима, главное Надюша приехала.

Вера настолько была уверена, что это Надя, что никому не пришло в голову удивиться: почему она звонит в запасную калитку? Дмитрий Иванович поспешил открыть дверь. Еще не совсем рассвело, к тому же минут десять назад пошел проливной дождь. Его сильные струи хлестали в окна, словно старались доказать, что в такую погоду актриса ни за что никуда не поедет. Но за калиткою стояла измученная, насквозь промокшая женщина, к груди она прижимала большую спортивную сумку. Как-то странно прижимала. Вертикально, укрывала от дождя её своими руками, телом, приговаривая:

– Тихо мой маленький, тихо. Ты только не плачь. Сейчас тебе хорошо будет, тепло, сухо.

Плохо понимающий отец пытался взять сумку из её рук, она не дала.

– Не надо, я сама.

Дмитрий Иванович повел промокшую, дрожащую дочь в дом. Вера, тоже вся трясясь, зажигала газ под чайником. Надежда прошла, осторожно положила сумку на диван, присела, стала её торопливо расстегивать, неожиданно оттуда донесся детский плач.

– Я сейчас, мой маленький, сейчас, потерпи еще чуток, плохо тебе в сумке, я знаю, я сейчас тебя вытащу, - торопливо говорила Надежда и сползала медленно на пол, силы оставили её.

– Папа, Вера, только не говорите никому про Сашеньку, - тихо говорила она, так и не вытащив ребенка.
– Иначе Жора узнает и убьет и меня и ребенка.

– Чей это ребенок?
– тихо спросил отец.

– Мой. Я ведь любовница Жоры... Вера знает... - слабеющим голосом проговорила дочь, сидя на полу, и сознание её отключилось.

Вера, вся бледная, но нерастерявшаяся, задыхаясь, вытащила из сумки плачущего ребенка, прерывисто вздохнула села на кресло, прижала к себе, сердито прикрикнула на стоящего столбом мужа:

– Подними Надю, уложи на диван. Укрой, холодно ей.

Дмитрий Иванович все это послушно выполнил. Вера тихо приказала:

– Вызывай скорую. И возьми у меня ребенка. Мне трудно дышать. Саша тяжелый.

Скорая увезла актрису. Нервное перенапряжение, такой диагноз поставил врач. Вера, слегка побледневшая, но внешне спокойная, попросила врача со скорой заодно посмотреть и её младшего мальчика, так она назвала Сашеньку. Кашляет он что-то, соврала женщина. Врач со скорой выслушала жизнерадостного агукающего шестимесячного малыша. Улыбнулась:

– Здоров ваш бутуз.

– Спасибо, - вымученно улыбнулась Вера.

Ребенка накормили манной кашей, напоили теплой водичкой. Малыш с аппетитом ел, улыбался во весь рот двум взрослым людям. Потом его уложили на диван. Ребенок весело ловил свою ногу и пытался засунуть себе в рот большой палец. Вера и Дмитрий Иванович невольно рассмеялись. Проснувшийся Мишенька взобрался на диван, где лежал Сашенька, и, робко улыбаясь, гладил малыша по щечке. Мальчик ему понравился. Вера пошла искать оставшиеся от Миши ползунки. И если Дмитрия Ивановича мучили мысли что это за ребенок, то жена непререкаемым тоном сказала:

– Саша останется с нами, пока Надя не вернется из больницы. Ты никому о нем не сообщишь.

– Хорошо, - согласился муж, - только при одном условии.

– Каком?
– удивилась Вера.

– Ты не будешь его поднимать. Он ведь, наверно, тяжелее нашего Миши.

– Не буду, - улыбнулась Вера.

И хотя Надю увезла скорая, но её появление успокоило и отца, и Веру. Они знали: все образуется. К тому же позвонил старый друг Дмитрия Ивановича и сообщил, что его ждут в Москву на обследование, пусть приезжает через две недели, к тому времени вернется один хороший врач, к нему в отделение и ляжет Дмитрий Иванович.

Две недели актриса пробыла в больнице. Отцу приказала не приезжать к ней: пусть будет рядом с Верой эти дни, она скоро вернется. Потом женщина самовольно покинула больничную палату, куда-то исчезла на два дня, никому не звонила, к обеду третьего дня на такси с вещами приехала в Осинки. Отец и Вера её сразу не узнали. Это была похудевшая, совсем другая женщина, абсолютно не похожая на звезду сериалов Анастасию Деревенскую. Не было больше длинной русой косы, короткие волосы, совсем темные у корней, почти черные и немного светлее на концах, озорно топорщились ежиком. Глаза светились решимостью и злостью. Она не позвонила в калитку, а сама энергично вошла в дом. Благо в деревне все еще была привычка двери запирать только на ночь.