– Стану, - пообещал Станислав.

Известие, что худенький мальчик не сын Жоры Григорьева, его очень обрадовало. Но глупое сердце не отступало, жила в нем обида, нет, нет, а возникала мысль: а любовницей-то Хана актриса Анастасия Деревенская была, вся округа об этом знала, и Тимка подтвердил. Но Станислав знал: он справится с собой. А Надя ему нужна.

Неожиданно раздался звонок. Генерал взял телефон, что-то выслушал и сердито закричал:

– Что делать? Что делать? Скорую вызывай. Скорую! Немедленно! Я еду, - он посмотрел на мужчину.
– Агаше плохо. У неё сердечный приступ. А Надя и Миша больны. Я еду к ним.

– Я с вами, - четко, по-военному встал Станислав.

Па – па.

Генерал и Станислав приехали в деревню одновременно со скорой помощью. Двери были не заперты. Станислав выскочил из машины и почти что бегом понесся в дом. Следом Дмитрий Иванович вел сухого старенького врача со скорой.

Неестественно белая Агаша сидела в зале на диване, откинувшись на высокую спинку, держась рукой за левую сторону груди, в глазах застыла боль. Пахло резкими сердечными лекарствами. Возле неё сидел худенький мальчик, следил за взрослыми и беззвучно глотал текущие по щекам слезы. Надежда стола у окна, смотрела то на улицу, то на Агашу, поймав взгляд мальчика, старалась ласково улыбнуться ему, но не всегда получалось. Женщина выглядела плохо: она вся горела, неестественный румянец покрывал щеки, сухой кашель раздирал легкие, глаза были красными, веки и губы припухли. Она не заметила, как пробежал в дом Станислав, увидела только идущих по дорожке отца и врача, облегчено вздохнула.

– Ну вот, Агашенька, - сиплым голосом произнесла она.
– Папа привез врача. Сейчас тебе полегче станет.

Но дверь неожиданно распахнулась, в дом поспешно вошел Станислав. При виде появившегося Станислава, Надежда вскрикнула и стала медленно опускаться на пол. Все слилось перед её глазами в непонятную круговерть, сознание затуманилось. Мужчина подскочил к ней, подхватил, не дал упасть. Диван был занят Агашей и ребенком. Станислав понес женщину в спальню. Вошли врач и генерал. Испуганный мальчик еще больше расплакался при виде генерала и человека в белом халате.

– Тише, не плачь, Мишенька, - говорила белыми губами Агаша.
– Это же твой дедушка. Он тебя любит.

– Я хочу к маме, - жалобно всхлипнул ребенок.

– Мама тоже заболела, маме надо полежать, - Агаша хотела утешить ребенка, взять на руки, прижать к себе, но ей было плохо, каждое слово давалось с трудом.

– Что с Надей?
– спросил Дмитрий Иванович.

– Станислав её в спальню понес, плохо ей стало, упала, - еле слышно ответила, морщась от боли, Агаша.
– У неё сегодня очень высокая температура, она еле ходит, Мише стало уже получше. А я вот...

По бледным щекам измученной женщины потекли слезы.

Врач, не спрашивая ничего, пошел в спальню. Вернулся он назад минут через десять в сопровождении Станислава.

– Вы жену вашу не беспокойте лишний раз, у нее тоже корь, как и у ребенка, только взрослые гораздо тяжелее детей переносят эту болезнь, - говорил он.
– Я сделал укол. Температура спадет. Женщина спать будет. Рецепт на лекарства я сейчас выпишу. Что же вы не предупредили, - укоризненно обратился врач к генералу, - что женщина больна корью, говорили про сердечный приступ...

– Это Агаше плохо, у нее сердце прихватило, - пояснил Станислав, показывая на сидящую на диване пожилую женщину.
– Это ей вызвали скорую. Мы не знали, что и Надя так сильно заболела.

Врач глянул на Агашу, сразу все понял, приказал лечь на диван, выслушал сердце женщины, сделал несколько уколов.

– Вас забираем в больницу, - приказал он и посмотрел на испуганного Мишу, что перелез с дивана на стоящее рядом кресло.
– А мальчик тоже болен?

– Да, - прошелестела белыми губами Агаша.

Врач хотел осмотреть ребенка, но Миша затрясся, закричал, не дал себя послушать, стал отпихивать худенькими ручками стетоскоп. Агаша, преодолевая боль, пыталась привстать, она хотела обнять ребенка, успокоить, уговорить, но он никого не слушал, плакал, звал маму. Дмитрий Иванович молчал. Он понимал, чего боится ребенок. Где-то глубоко в детском подсознании жила память, как болела и умирала Вера, его родная мать, как оставляли с чужими людьми, как маму от него забирали люди в белых халатах. И сейчас такой человек в белом был здесь. А мамы не было рядом. Он опять остался один.

– Не троньте его, - беспомощно проговорил генерал.
– Не надо. Он без Нади не даст к себе прикоснуться, только она может его уговорить...Миша, иди ко мне.

Дмитрий Иванович знал, что к нему ребенок не пойдет, но все равно позвал. Мальчик закрыл лицо ручками, так он спрятался от злого окружающего мира, и тоненько, отчаянно заплакал, прямо завыл. Ему была нужна Надя, его мама, единственная, настоящая. Врач в изумлении сначала застыл перед этим детским испугом и горем. Потом попытался успокоить ребенка, осторожно отвести его руки от лица. Казалось, мальчик закостенел. Оборвался даже плач, раздался какой-то непонятный хрип. Взрослым показалось, малыш сейчас умрет.