– Надя, Надя!
– как-то странно ахнул Дмитрий Иванович.
– Надя! Где ты? Миша...Отнесите Мишу к Наде...

Выручил Станислав, он подошел, присел, погладил ребенка по голове:

– Не плачь. Иди ко мне. Мы с тобой к маме пойдем, - и протянул ему свои сильные руки.

Мишенька вырвал свои руки от врача и вцепился в Станислава. Ведь этот дядя унес маму, он стоял возле двери в её комнату и никого не пускал туда, а Мишу пустит. Все облегченно вздохнули.

– Не плачь, - говорил Станислав ребенку.
– Я тебя сейчас отнесу к нашей маме. Она спит. Ты только не кричи, не буди её. Ты же умный мальчик. У мамы головка сильно болит. Ей поспать надо.

Мужчина ласково гладил ребенка по спинке, прижимал к себе. Так всегда делала Надежда. Может, этот жест и успокоил Мишу. Ребенок затих на руках мужчины. Он нашел защитника.

– Так,- подвел итог врач, - вы тут лечитесь все от кори, а мы забираем больную и едем.

– Нет, я никуда не поеду, Миша с Надюшей болеют, кто им будет помогать?
– прошептала Агаша, ей стало чуть легче после уколов.
– И я, как на грех, свалилась. Но мне нельзя в больницу. Мне надо за Надюшей и Мишей смотреть. Мне уже лучше. Да я и болела корью в детстве.

– Я останусь, Поезжай, Агаша, в больницу...
– генерал не договорил, вдруг опять охнул, тоже схватился за левый бок, сердце побаливало у него последние дни, Дмитрий Иванович побледнел и опустился на диван, рядом с Агашей. Врач подсел к нему взял руку, посчитал пульс.

– Вам бы, дедушка, тоже надо полежать, полечить сердечко, барахлит ваш мотор, - сердито констатировал он, опять раскрывая свой саквояж и доставая шприц. - Забираю двоих, - сердито сказал он Станиславу.

– А как же Надя? Миша?
– одновременно сказали Агаша и генерал.

– Я останусь с Надей и с Мишей, - ответил Станислав.

Мальчик так и сидел у него на руках, крепко обхватив за шею. Но уже не плакал и порой поглядывал на врача, мол, попробуй, тронь меня теперь. Станислав все также ласково поглаживал его.

– Там на столе лекарства, надо Мише давать, - слабым голосом сказала Агаша.
– Станислав не знает.

– Разберусь как-нибудь, - ответил мужчина.

– Я сейчас все вам напишу,- пришел на помощь врач со скорой.

Врач быстро разобрался в лекарствах, написал, когда и что принимать. Потом тихо сказал генералу:

– Вашего внука надо специалистам показать... Впервые такое вижу...

– Надюха не даст, - слабо возразил генерал.
– Да при ней Миша не такой. Обычный... Его болезнь матери сильно напугала... Он умеет чужую боль чувствовать...

Врач хмыкнул и приказал принести носилки из скорой, Агаше нельзя было вставать. Станислав посадил мальчика в кресло, велел ждать его, сам помог нести носилки. Миша послушно затих в кресле.

Скорая забрала и Агашу, и отца Надежды. Станислав проводил их, в последний момент, когда закрывали дверь, спохватился:

– А где Саша? Саша тоже должен быть у Нади. Я что-то его не видел.

– Так Сашка с Элей, твоей матерью, - ответил Дмитрий Иванович.
– Она его взяла сегодня от Авдеевых. Ты же там был, не помнишь, что ли... Ах, да, ты Богом убитый был... Врачи велели так сделать, чтобы Сашка не заразился корью от брата с матерью, я еще утром привез его к Авдеевым. Они всегда нас выручали. А у Белы дежурство, как назло. Вот и попросили Элю выручить. Так что с родной бабкой твой сын. Забрала она его, пока ты в отключке лежал.

– Я позвоню ей, - поспешно ответил мужчина, ему совсем не хотелось, чтобы другие знали, в каком состоянии он был вчера.

Но, увы, мобильника не было. Наверно, вчера, когда пил в забегаловке, выронил или кто-то украл.

Скорая уехала. Станислав вернулся в дом, подхватил готового плакать Мишу опять на руки, так с малышом на руках закрыл все двери и пошел в комнату Нади. Миша тут же бросился к ней. Стал гладить ее руки. Женщина спала. Лицо горело. Станислав потрогал лоб, не очень горячий, температура падала, как и обещал врач. Сел с мальчиком напротив её кровати на детскую софу и тихо сказал:

– Не бойся, малыш, и ты, Надюш, не волнуйся, у вас папка теперь есть. Папка вам поможет. Сашенька наш с бабушкой Элей. Мы же с тобой, сынок, будем за мамой нашей ухаживать. Пусть она быстрее выздоравливает.

Мишенька больше не плакал. Он встал на ножки, прижался головенкой к мужчине, обхватил его за шею и притих, ведь мама была здесь, она спала, и от дяди исходили уверенность и спокойствие.

– Какой я дурак, - говорил Станислав мальчику, растроганный его доверчивостью, - ну разве у Жоры мог родиться такой ласковый ребенок?