Мужчина встал, следом встал и мальчик, они подошли к Наде, Миша опять погладил её по руке: "Мама"; Станислав заботливо поправил одеяло, женщина на секунду приподняла веки:

– Миша, сыночек, не бойся, мама немного поспит и выздоровеет, - потом глаза её увидели мужчину.
– А это ты Стасик? Ты все-таки вернулся?
– прошептала она.
– Я верила, что ты вернешься. Твой Саша у меня. Агаша мне все рассказала. Не сердись, что скрывала от тебя правду. Я боялась...

– Вернулся, родная моя, - тихо ответил он.
– Вернулся и нисколько не сержусь. Только не болей так сильно.

Он нагнулся и поцеловал бледную щеку. Но Надя уже спала опять. Станислав взял за руку Мишу, пошел с ребенком на кухню:

– Давай сынок, поедим что-нибудь. Я что-то проголодался, не ел сегодня вообще. Ты будешь со мной кушать?

– Да,- согласился малыш.

– Вот и хорошо. Только сначала тебе надо выпить твои лекарства. Кашляешь ты еще сильно.

– Нет, - отрицательно завертел головой Мишенька.
– Они плохие.

– А ты много водички выпьешь и порядок. Я тебя научу. Вот туда на язычок положи таблетку и водичку сразу пей.

Мужчина уговорил мальчика проглотить горькие таблетки, после вскипятил чайник, налил по большой кружке чая, сделал несколько бутербродов с колбасой и сыром себе и ребенку. Миша, глядя на понравившегося ему дядю, выпил и сладкий чай, съел колбасу с хлебом. Еще бы, мама никогда не давала такой большой и толстый кусок колбасы да еще с сыром.

– Молодец, сын, - похвалил его Станислав.
– Так держать. Ты кушаешь, значит, выздоравливаешь. А давай еще по бутерброду.

Но второй бутерброд ребенок уже не осилил, куснул два раза и положил. Не видела Надежда этих бутербродов, попало бы Станиславу за колбасу, которой он кормил ребенка. Ведь мальчик страдал от аллергии. Но Надежда спала под действием снотворного, что ввел врач; спал ночью, не просыпаясь, и Миша в Сашиной кроватке. У него болезнь пошла на спад. Дети легко переносят корь. Кстати, аллергии от колбасы тоже не было, и живот не болел. Хуже всех спал Станислав. Он без конца прислушивался к дыханию Нади, Миши. Кроме этого, ему досталась узкая и короткая детская софа. А уйти от Надежды в другую комнату он не захотел.

Агаше в больнице сняли боли, но вставать пока не разрешили, она спала, накачанная сильнодействующими лекарствами. Дмитрий Иванович быстро пришел в себя, ему не спалось, он сидел на посту и тихо рассказывал Бэле Андреевне, что дежурила в эту ночь в кардиологии. Генерал слегка привирал, у него ничего пока не болело, он был доволен, что примирение между Станиславом и Надеждой состоялось, или состоится, но это были уже детали.

– Я, как приехали, сразу Стаську к больной Надьке в комнату запихнул, а сам в щелочку подглядывал. Сидит рядом, весь виноватый, за руку Надюху держит, дышать боится. Мишутка с ними остался, Стаська его с рук не спускает, и Мишка-то к нему льнет, - генерал замолчал всего на минуту.
– Я что думаю, Белочка ты наша, внука они нам с Элькой принесут через девять месяцев.

– Надя же больна, - заметила жена друга. - Через девять не получится.

Генерал вдруг захохотал.

– Ты чего?
– удивилась Бэла Андреевна.

– Элька-то наша с родным своим внуком нянчится и ничегошеньки не знает.

– Стасик, наверно, уже позвонил.

– Нет, его телефон у Тараса остался. Тот его автоматически сунул в карман, когда Стаську из забегаловки вытаскивал, потом в машине своей в бардачок бросил. А давай, Белочка, позвоним нашей бабушке.

– Надо, - согласилась Бэла Андреевна.

Генерал набрал номер и брякнул Эльге Сергеевне прямо в лоб:

– Что, бабка, нянчишься? А что это твой внук, и не знаешь!

Эльга Сергеевна рассудительно отозвалась на слова генерала.

– Знаю, знаю, Дим, конечно, знаю. Внук мне ваш Сашенька, внук. Такой хороший мальчик, так хорошо кушает, совсем не капризничает. "Баба, баба", - говорит мне. Я думаю: пусть уж быстрее поженятся Стасик и твоя Надюша. Помнишь, как вы мечтали с покойным Андреем породниться?

– Ну, бабка, совсем меня не слышишь, что говорю тебе. Нет у тебя никакого чутья бабкиного, - весело ответил на это генерал.

– Есть, мы с Сашенькой хорошо понимаем друг друга, - не согласилась Эльга Сергеевна.
– Я сварила кашку, Сашенька всю её скушал, без остатка. Понравилась, значит, бабушкина ему кашка.

– Чутье у тебя есть?
– фыркнул генерал.
– Кашку Сашке ты сварила! Кукую? Манную. Хвалишься, кашку скушал, чай выпил Сашуля. Да наш Сашка и солдатскую кашу за милую душу слопает, весь котелок, да и добавки попросит. Знаю я его аппетит. Да что ты его пичкаешь кашей? Котлет ему дай, да побольше. Наш Сашка мясо любит, он внук двух генералов.

– Двух, двух,- покладисто согласилась женщина.
– Один ты, второй мой Андрюша, отец Стасика. Такой хороший мальчик. Жаль, что только Андрюше не настоящий внук... Хотя какое это имеет значение? Будут и настоящие. Ведь Стасик и Надя помирились, я Надеюсь...

– Элька, я думал: ты умнее, - чуть не закричал генерал, уже разозленный тем, что Эльга Сергеевна во всем с ним соглашается и никак при этом не поймет, что Саша - сын Станислава. Он в сердцах выкрикнул: - Как же это ты бабка, нянчишься, а не знаешь, что это твой родной внук. Да не шучу я. Не рожала Вера Сашку! Сашку моя Надюха у Жоры Хана выкрала, он же бывала у него в резиденции не раз, и к нам в дом принесла. Это Стаськин пропавший сын! Поняла ты, наконец?