Лаваред, наоборот, наслаждался с еще большим удовольствием всем этим комфортом. Путешествие начиналось хорошо. Он уже был в Атлантическом океане, и все шло гладко, несмотря на затруднения.

Сэр Мирлитон с удовольствием признавал это. Но настойчивый, как все англичане, зная цену деньгам и бессилие тех, у кого их нет, он терпеливо ожидал малейшего неисполнения условий завещания, чтобы предъявить свои права на четыре миллиона.

Четвертого апреля «Лоран» находился близ первого острова Флоры, где останавливаются французские почтовые пароходы трансатлантической компании. «Лоран» остановился здесь только для того, чтобы принять пассажира, – местного губернатора, важного чиновника одного из штатов Центральной Америки. Это объяснил Арману помощник капитана в ответ на его вопрос, сколько времени будут здесь стоять.

– Эти чудные уголки земли, – заметил француз мисс Оретт, – одни из самых лучших на свете; по счастливому исключению, на этом архипелаге Азорских островов нет ядовитых животных; существует местная легенда, что они не могут акклиматизироваться здесь. Но, как говорит географ Вивиен де Сен-Мартен, было бы неосторожно проверять это на опыте.

Это замечание Лавареда вызвало улыбку у молодой англичанки.

– Продолжайте, пожалуйста, – сказала она.

– Продолжать свой доклад? Хорошо, но постараемся сделать его интересным и поучительным. Вы увидите, что все население девяти островов: Сан-Мигель, Терсейра, Пиро, Файяль, Святого Георга, Грациозы, Флорес, Святой Марии и Корво, превышающее двести шестьдесят тысяч – почти белое, белее, во всяком случае, жителей провинции Альгарвы с чудными черными волосами.

Жители Азорских островов в большинстве случаев красивы и хорошо сложены, их жены известны своей плодовитостью. Они состоят из трех народностей, так же как и население так называемых «африканских» островов – Мадейры, Канарских и островов Зеленого Мыса, хотя они ближе к Европейскому материку, чем к Африке. Эти три элемента, слившиеся уже несколько столетий, суть земледельцы, по происхождению мавры, португальские победители, появившиеся в XV веке, и – что менее известно – фламандские поселенцы, присланные матерью Карла Смелого, герцогиней Изабеллой Бургундской, которой эти острова, только что приобретенные португальским двором, подарил ее брат, король Эдуард.

По этой причине они даже назывались фламандскими островами, пока ими управлял Жак Портер из Брюгена; но этому скоро пришел конец, и их острова разделили участь Португалии, первой их владетельницы, но не первой исследовательницы, так как архипелаг обозначен на итальянских картах XIV столетия.

Мисс Оретт доставляло удовольствие слушать эти рассказы Лавареда, у которого была чудесная память. Так проводили они время перед остановкой «Лорана». Многочисленная толпа любопытных ожидала пароход, так как французские суда обыкновенно останавливаются не у Азорских островов, а на острове Мадейра или по направлению от Дакара в Сенегамбию, на островах Зеленого Мыса. Но в данном случае исключение было вполне законно, потому что, как мы уже сказали, нужно было принять на борт важную особу.

Прибытие дона Хозе де Куррамазас-и-Мирафлор было событием для острова. Маленький, сухощавый, смуглый, с оливковым оттенком, дон Хозе был кузеном родственницы губернатора Сан-Мигеля. Это была красивая женщина, управлявшая домом и самим губернатором. Ее кузен был уроженцем Колумбии, но вследствие нескольких рискованных путешествий он почувствовал призвание сделаться гражданином Венесуэлы и время от времени – Коста-Рики.

На своей новой родине он принял сторону одного генерала, имени которого мы не помним, но знаем, что он был конкурентом доктора, фамилию которого можно не упоминать. Сторонники генерала были побеждены, и дон Хозе принужден был отправиться в Европу. Он прежде всего приехал в Париж. Что он там делал, мы узнаем впоследствии, может быть даже скоро. Затем он вспомнил, что у него была родственница, честолюбивая кузина. Он стал ее разыскивать и узнал, что она в родстве с губернатором Азорских островов. Он отправился к ней отдохнуть в ожидании лучших дней.

Эти дни настали. Вскоре, вследствие новой революции, сторонники доктора в свою очередь отправились в Европу и Северную Америку, а их заменили друзья генерала.

Всякому свой черед – таков обычай в республиках Центральной и Южной Америки.

Дон Хозе де Куррамазас-и-Мирафлор получил на свою долю нечто вроде должности префекта. Он был назначен губернатором Камбо и телеграфировал представителю своей нации в Париже, прося оставить место на первом уходящем трансатлантическом пароходе, чтобы доехать до Камбо.

Этот представитель в Париже никогда не меняется, каков бы ни был исход ежегодной революции. Предполагают, что так лучше: он будет больше осведомлен – рассуждение основательное. Видя, как приезжают и уезжают губернаторы и другие гражданские и военные чиновники, этот американец прекрасно изучил маршруты и был вполне сведущ во всем, что касается путешествий. Так, если сейчас по получении депеши дона Хозе он заказал бы места на первом трансатлантическом пароходе, уходящем из Бордо, будущий губернатор Камбо был бы принужден сперва отправиться на Мадейру на маленьком коммерческом судне. Там он увидел бы французский почтовый пароход, идущий в Сенегамбию и Бразилию, но только бы видел, потому что лишь в Мадейре, согласно трактату, производится нагрузка грузов, тюков и пассажиров с пароходов «Steam Florida Circus» и «Liberia Company» – американской компании, управление которой находится в Талахассеке во Флориде.

Дону Хозе не пришлось ехать и часу на французском пароходе; оставив какое-то прибрежное судно, он перешел на пакетбот Соединенных Штатов, где не оказывают никакого внимания чиновникам маленьких испано-американских республик. Они слишком часто меняются, чтобы можно было придавать значение их положению, тогда как, заняв каюту на пароходе, отходящем 26-го, можно было быть уверенным, что к дону Хозе будут относиться с почтением и он будет пользоваться удобствами и роскошью французских пароходов. И так как «Лоран» нарочно остановился для него, то разве этим самым не увеличивалось его обаяние в глазах жителей Азорских островов? Это обаяние должно было отразиться и на его полуродственнике губернаторе, потому что его кузина отчасти способствовала этому.