Дымка исчезла — резко, одним махом. Затем появилась. Исчезла вновь.

— Седьмой на пол оборота! Седьмой, сказал! — заорал Халнер со своего места рядом с Селестиной.

Полоборота ему. А кто только-только в голос матерился, когда камешки разглядывал? Мол, и паршивые, и старые, и рассчитаны на помещение, службы транслировать… Указанный «седьмой» так вообще со сколом.

И все же, с помощью сапога и такой-то матери камень удалось довернуть. Контур замкнулся в стабильную пространственную петлю. Дымка стала однородной и начала подрагивать, словно раскаленный воздух над пожарищем.

Появились две молоденькие сестры в ритуальных одеждах. Полупрозрачные фигуры едва касались земли, при каждом движении конечности расплывались, но тут уже ничего не сделаешь.

На дорожку перед девушками выскочило двое парней, белобрысых и высокого роста. Красные лица, пунцовые носы, помятая одежда в пятнах и крошках — казалось, образы сейчас начнут испускать перегар.

Раздалось неизбежное:

— Ут-т-ти! Кто т-тут у нас та-а-а-а-кие ла-а-ап-почки?

Театральные попойки не прошли даром — даже шелестящее эхо не помешало понять фразы, сказанные на Простом языке. А может, просто опыт…

Монашки шарахнулись в сторону, парни наступали, гогоча и сыпя скабрезностями. Из кустов неуверенно вылез третий — темноволосый, гибкий, с бутылкой в руках. Я вздрогнула, узнав юношу. О боги. Ну куда, ну зачем, ну на кой?!

— Пц-ц-ны, вы к-куда? Вы чё? Нам уж валить п-пора!

— Валить? Дев-в-ок и завалим! — гоготнул один из белобрысых, — ать с-сюды! Пмгай держать! Ух-х-х-х, какая цаца!

Он бросился на ближнюю девушку, едва не сбив ту с ног. Несчастная заверещала. Её тут же заткнули чётким ударом по лицу, кровь залила расшитую ритуальную коту. Вторая девушка вырывалась уже молча.

— Э-э-эй! Вы елданулись?! Хватит, тарволы сраные!

Маро отбросил бутылку и ринулся вперёд. Ну, ринулся — громко сказано: выпил он изрядно, ноги заплетались, зато ругательства выкрикивал уже вполне трезвым голосом. Отвечали ему тем же.

— Ващ-ще трехонулся! Куд-да, курва, первым лезешь? И на тебя хватит!

— Вот именно! Хватит!

Маро попытался вклиниться между собутыльниками, оттолкнуть их от девушек. Получилось не очень. Тут монашка с разбитым носом извернулась, укусила державшего её пацана. Он взвыл, разжал хватку. Девушка лягнулась. Парень сложился пополам, окончательно выпуская жертву. Даже не оглянувшись на свою подругу по несчастью, монашка изо всех сил припустила к обители.

— Елда твоя отсохни, ты ч-ч-чё наделал, ублюдок?! — второй пацан схватил Маро за шкирку, не выпуская при этом вторую монашку, — а ну вдолби ему!

«Укушеный» качнулся и засветил Маро головой в живот.

Пацаны были слишком бухие для нормальной драки, поэтому лишь старались повалить друг друга неуклюжими толчками в плечи и колени. В этой толкотне больше всех доставалось монашке. Потом, согнувшись и закрываясь ладонями, она вырвалась из круга и, отчаянно всхлипывая, метнулась в сторону обрыва.

Заметив это, один из пацанов кинулся вслед.

— К-куда п-пошла, тварь?

Догнал, вцепился в ритуальную котту. Девушка изо всех сил рванулась, оскальзываясь на камнях. Парень дёрнул воротник на себя. Ткань треснула. Камни на краю обрыва плямкнули о воды озера. Юная монашка наконец-то стала свободной.

Навсегда и ото всего.

— Во подстава… — протянул пацан, глядя вниз.

— Птичка перелётная, чтоб её! — ругнулся второй.

Маро не сказал ничего, только попятился. Это его спасло: один из пацанов развернулся. Схватив Маро за грудки, с дикими ругательствами начал толкать того к краю.

— Бросай к монторпам! Сваливаем! — заорал более сообразительный сообщник, и драпанул в сторону выхода, прочь от замелькавших среди деревьев чёрно-белых одежд.

Но полосатый дротик был быстрей.

Силуэты замерли, растворились в воздухе. На другой стороне прогалины Халнер устало опустил руки, что-то сказал стоящей рядом Селестине. Та мотнула головой и, осенив себя кругом Апри, подозвала одну из стражниц. Переговорив с ней, настоятельница резко развернулась и пошла к обители. Следом потянулись мрачные сестры и насупленный Курт. Халнер подал мне знак собирать инвентарь, и замкнул шествие.

Я вздохнула и тихо выругалась. Ну да, суд — дело многомудрых, а я всего лишь техник. Только суд будет явно не светский: ни одного известия властям не направляли. Получается, монастырский конклав имеет право выносить любые приговоры… И что же светит Маро? Смертная казнь за святотатство? Не должны: если бы не он, всё кончилось бы гораздо хуже — «отпользовали» бы девочек так, что те вовек бы в себя не пришли, даже с источниками. Да и Халнер наверняка будет племянника выгораживать, как сможет…