Во время Войны, когда старая Имеприя была как никогда близка к катастрофе, было немало сообщений от многих источников, что валары активно поддерживают врага, и когда Тиран освободил Мангерым, то он собрал остатки валар, сильно уменьшившиеся из-за боевых действий и отправил их жить на далекий север, прямо к белым медведям. Действительно ли он были массово колаборационистами или нет, сказать трудно, и зависит это заангажированности человека в ту или иную сторону, но факт высылки был зафиксирован. И когда старая Империя шаталась, потомки высланных, расплодившиеся, как Гог и Магог на краю Земли, вернулись назад в благословенный Мангерым, то оставшиеся на острове были не очень рады возвращению, как они считали, предателей.

Так или иначе, валары все прибывали в Мангерым, образовали свое параллельное правительство и органы власти, и всеми правдами и неправдами начали занимать земли. Что подкидывало дровишек в слабо тлеющий этнический конфликт на благословенном острове.

Андрей, долго думал над этой ситуацией, как обыграть ее на пользу создаваемой партии. Прикидывал и так, и эдак, но получалось или ужасно вальгурно, или с каким-то отрицанием и негативом. Решил уже было прибегнуть к помощи политтехнологов из большой Бабуины, как ему пришла в голову мысль.

«За берскую правду!».

Название было простым и ясно выражало политическую программу. Любой берский, взглянув на мужественный волевой профиль Андрея, устремившего неприклонный взгляд вдаль, сразу понимал, что он лично отремонтирует обоссаный подъезд, заставит работодателя минимум в два раза повысить зарплату, уговорит Люську из соседнего ларька выпить в детском садике паленку, а главное, вычеситит всю жидовскую мафию из страны.

Неожиданно для всех, и в том числе для себя, Андрей обнаружил еще один талант – он мог бесконечно долго говорить на митингах и выступлениях, конкурирую даже с самим Троцким. Его контингент составляли в основном пенсионеры, которым было скучно сидеть дома и они регулярно ходили на разнообразные митинги, на которых платили или даже кормили. Это была стандартная практика в Бабуине, где политических партий было настолько много, они появлялись из ниоткуда, чтобы так же резко исчзнуть, как только была выполнена коммерческая цель основателя. Пенсионеры каждый день ходили на какие-то акции, а особо ловкие успевали за день отметиться на противоположных митингах, клеймя толпу, где сами были всего полчаса назад. А когда были выборы, в Бабуине они происходили ежегодно, очередные или внеочердные, пенсионеры могли заработать двойную и даже тройную сумму.

Так или иначе, Андрей начинал входить в политическую элиту Мангерыма. Пока его партия была совсем крошечная, и местные авторитеты не прибегали к нему за помощью, иммунитетом и лоббизмом, однако, примелькавшись в региональных и даже государственных СМИ, неутомимимые организаторские и ораторские способности постепенно стали капитализироваться, и если поначалу скудный ручеек средств едва хватал на аренду офиса и печать листовок с плакатами, то по прошествию нескольких месяцев он превратился в солидный поток, куда вливались совершенно разные источники.

Андрей сменил удобный тренировочный костюм и кожанку на респектабельную тройку, сперва очень непревычную. На выборах сумел добиться, уплатив, конечно, определенную сумму серьезным людям, прохода в парламент Мангерыма и стал уважаемым местным политиком.

Вверх он старался не лезть по двум причинам, во-первых, там действительно начиналась серьезная политика, и были фигуры другой весовой категории, а у него, кроме собственных ресурсов, по большому счету ничего и не было. А во-вторых, там начинали действовать уже правила, сходные с его прошлыми, только без трупов в багажниках. С его-то сомнительной биографией и очень нехорошими следами по всему региону любой политический противник смог бы вылить такой танкер компромата, что на всю оставшуюся жизнь не отмыться.

Шли годы. Ситуативно он примыкал то к одной мощной силе, то к другой, в зависимости от изменяющихся коммерческих интересов. То Андрей выводил своих пенсионеров с лозунгами, что берские могут обрести социальную справедливость только в Бабуине, которая идет верной дорогой в цивилизованный мир. Когда погода менялась, он немного изменял свои тезисы и теперь призывал к усилению особого статуса Мангерыма и тесному сотрудничеству с новой Империей. Наконец, когда мангерымские валары, которые паслись на своей поляне, оформляли в собственность подконтрольных ему фирм, тут же, естественно, исчезавшие в юридических черный дырах Бабуины, определенные участки земли, то Андрей говорил, что берские – братья с валарами и только в союзе и взаимопомощи можно достичь процветания острова. Это была обычная практика страны, и он ничем не выделялся среди десятков и сотен таких же политических образований.

Андрей со временем набрал еще больше веса, как физического, так и политического, и стал совсем уж грозной фигурой во всех смыслах. Он чувствовал, что находится на своем месте и совсем не стремился что-то менять, когда совершенно неожиданно для всех жителей Бабуины, новой Империи, да и всего мира, произошло Событие.

Глава 7.

Когда их полк подходил уже к Севастополю, то многие из их полка, никогда ранее не видившие море, ошеломленно остановились и смотрели на великолпеную картину.

Внизу открывался вид на две большие бухты, Северную и Южную, и так же на ряд мелких, а сам город жался к морю, будто черпая жизненную силу из него.

Все море, насколько хватало взгляда, до горизонта было в кораблях. Здесь были самые разные: огромные линкоры и крейсеры, небольшие, но крайне опасные эсминцы, юркие торпедные катеры, таинственные подводные лодки, но больше всего было заметно, естественно, транспортов. Десятки их выгружались у причалов, какие-то наоборот загружались чем-то неведомым, несколько стояли на рейде под охраной конвоев и ждали своей очереди.