Сема и рад был бы уйти, но коварная наливка ударила по ногам, заставила рухнуть вниз на стул. Тогда он, упрямо набычившись, дотянулся до одинокой водочной бутылки и вцепился в нее с отчаянной решимостью.

– Да что с ней случится?
– ответила мать.
– Живет в лесу, ищет дурачков.

– Ну не такой я и дурачок был.

– Молчи уж. Если б я сразу после свадьбы двор не окурила полынью, то ты рано или поздно ушёл бы.

– Ведьма, - ухмыльнулся отец.

– Дурачок.

– Какая захватывающая история!
– Маша оживилась, засияла глазами.
– Да, Сема?

– Д-да. А ты, Ирка, тоже ведьма?
– Водка сгладила острые углы: подумаешь, какая мелочь - ведьмы и лесовички! Всякое бывает.

– И что?

– Так вот почему ты в д-девках засиделась!
– догадался Сема. Он хотел развить мысль, но его перебил негодующий вопль.

– Да я хоть сейчас могу замуж! За любого!
– Ирка вскочила на ноги. Волосы чуть не дыбом стоят, ноздри раздуваются, ногти острые... Фурия.
– А тебя, несчастного, и вовсе эльфы подобрали!

– Ира!
– хлестнула мать.

– А что сразу Ира...
– сдулась сестра.
– Я сколько лет Ира... И всегда так - Ира, Ира...

– Машенька, не слушай её.

– Я и не слушаю, - заледенела Маша.

Сема выдохнул и спросил жену:

– А что это Ирка сейчас сказала?

– Глупость она сказала, - ответила мать.
– Что она может сказать... Подобрали, ха!

– Извините, надо сына проведать.

Сема посмотрел в спину жены. Ровная спина, тоненькая. Лопатки торчат крылышками, уши тоже. Ну какой из неё эльф?

– Сим, прости меня, - повинилась сестра.
– Это ты ее подобрал.

– Молчи, Ирка, - нахмурился отец.
– Понабралась чуши: наш род, ихний... Кровь чистая, смешанная. Тьфу!

– Так что там с эльфами?

– Дались тебе те эльфы!
– мать хлопнула по столу негромко, но весомо.
– Люди как люди нынче. Пытаются колдовать, но силёнок маловато. Хотя на родного мужа хватило бы...

– Выпьем, Сема?

Давно Сема - чувствовал он себя Семеном Павловичем - так не напивался. Лет уж... да никогда. Сердце колотило в ушах набатом, во рту теркой ворочался язык, а веки опухли и склеились ресницами.

– М-м, - намекнул он жене на то, что достоин сочувствия, жалости и снисхождения.

– Я тебя пить не заставляла, - не смилостивилась Маша.

Через некоторое время, вычерпав до донышка резерв сил жизненных, он смог подняться с кровати. Ковылял аккуратно, стараясь не расплескать то, что бурлило в голове. Почему-то всплывала странная мысль о том, что его сын полуэльф, а мать с сестрой - ведьмы. Сема посмеялся бы, но не сегодня.

Когда он утолил жажду - выхлебал бутылку холодной воды - и ожил, настойчивая мысль снова оказалась вверху списка. Эльфы, ведьмы и... лесная баба. Бред.

Сема глянул в окно. В сугроб спланировала метла с сидящей на ней сестрой. Остро закололо под лопаткой, отдаваясь в руке, и он зажмурился - потер грудь. Тихо, тихо. Боль ушла, а он опять посмотрел в окно: сестра подметала двор.

Ведьмы? Эльфы... Показалось, решил он. Сердце согласно трепыхнулось: показалось.