От дворца мы двинулись к Речным воротам, где его поджидал Тобос, этой ночью дежурил он. Обменявшись приветствиями, мы двинулись. Офицеры выполняли свои обязанности, меняли посты у ворот и расставленные по стене, я же делал вид, что праздно прогуливаюсь. Сдав смену, Гейнарик распустил солдат по домам.

Было еще достаточно светло, когда мы пришли в трактир. Сели в сторонке и я заказал достаточно дорогое вино, хотя решающим в моем выборе стало то, что оно было самым крепким. Налив нам обоим вина до краев я произнес:

– Долгие лета князю, - одним махом осушив кружку, вынуждая моего собутыльника сделать также.

– Долгие лета князю, - повторил Гейнарик, резко выдохнул и принялся пить.

Прикончив содержимое своей кружки, он со стуком поставил ее на стол и с вызовом поглядел на меня.

– Силен, - произнес я, скорее подзадоривая, чем восхищаясь.

– Ну, так, - уже захмелевшим голосом ответил он.

Дальше наливал уже понемногу, не за тем я его позвал, чтобы через полчаса он пьяный свалился под стол. Плавно направляя разговор в нужное русло, мне удалось выяснить, что у князя есть племянник, эльф-полукровка, двадцати трех лет.

Ровенон - отец теперешнего князя не любил воевать, предпочитая договариваться. И вот он решил упрочить отношения с эльфами брачным союзом, выдав замуж свою старшую дочь, Лаон тогда был еще очень мал.

Княжна Вэйна, говорят, была поистине прекрасна, так что даже эльфы превозносили ее красоту. Мужем ее стал Инглоринор, племянник владыки Лойнариэля. После свадьбы поселилась княжна в Великом граде. Разные ходили слухи, что будто бы не счастлива она в этом браке, что муж не любит ее, предпочитая равных себе. Было это так или нет история темная, но доподлинно известно, что детей у них долго не было. Единственный сын у нее родился, когда Вэйне было уже больше сорока лет. Мальчика назвали Эгенон. Недолго радовалась она своему первенцу, умерла, едва малышу исполнилось пять. Воспитывали его сестры отца.

И вот три года назад появляется Эгенон пред светлые очи дяди. И говорит такие речи "Я дескать теперь взрослый, сам могу выбирать, где жить, прими же дядя в дом свой".

Ну что ж как не принять родного племянника. Во дворце поселил, в семью ввел. Вот только казусы разные случаться стали. Племянничек интриги плетет да в государственные дела лезет. И если б толк был, юноша то образованный, так нет речи вроде говорит Эгенон, а слова, будто Лойнариэля слышаться. Одним словом эльфийский воспитанник.

Вот и пришлось князю родственничка от семьи удалить. Благовидный предлог нашел. Что молодому человеку лучше жить одному, дабы не смущать своим вольным поведением жену князя и юных отроков. Поселился, значит, он в городе, в доме своем беспрестанно кутежи да беспутства устраивает.

Когда вино в кувшине закончилось, Гейнарик согласился проводить меня и показать, где живет племянник князя, ведь ему все равно по пути. Только вот кто кого провожал большой вопрос. Он висел на моей руке, едва перебирая ногами. Несколько раз он пытался запеть, но я этих песен не знал, а у него слова никак не выговаривались. Так потихоньку я сопроводил его до дома, и "накинув маску" сдал с рук на руки жене.

Обратно к интересующему меня дому я возвращался почти бегом. Ведь проходя мимо с Гейнариком "на шее", я услышал, что хозяин, куда-то собирается. И действительно, к моему возвращению, в доме все стихло. Эгенон ушел. Но след, то остался. Вскоре я его догнал, ориентируясь на тонкий запах мужских эльфийских духов.

По человеческим меркам юноша был очень красив. Высокорослый, изящно сложен. Прекрасное лицо, носило явный эльфийский отпечаток, только кожа была смуглее. Темные, но не черные волосы спускались до плеч. Грациозности движений не мог скрыть даже длинный плащ, под которым виднелись эльфийские одежды. Плотно облегающий фигуру длинный кафтан из палевого шелка, со стоячим воротником и причудливыми узлами, которые скрепляли борта от пояса до самого горла, ниже бедер по?лы по бокам не были сшиты и свободно развевались при ходьбе, обеспечивая свободу движения. Штаны, такого же цвета, достаточно узкие на талии, к низу расширялись и собранные мягкими складками, заправлялись с сапоги.

Город он покинул, через калитку в Лесных воротах, сунув часовым мелкую монету. Я же вышел через нашу казарму. Предположив, что княжеский племянник, направляется в Слободку Нелюдей, тоже двинул туда скорым шагом, стараясь не особо привлекать внимание. Снова тот же аромат, поймал у постоялого двора.

Разбежавшись, я прыгнул, оттолкнулся от верха частокола, и по воздуху преодолев метра четыре (расстояние отделяющее конюшню от забора), приземлился на ее крышу. Далее по углу гостиницы забрался под нависающий скат, а ухватившись за его край, забросил ноги на крышу. Именно это движение, представляло наибольшую трудность, ведь черепица скользкая и если не удастся зацепиться, есть все шансы рухнуть вниз. Это конечно не смертельно, но падать очень не хотелось, ведь шум в таком случае неизбежно выдал бы меня.

Благополучно взобравшись на крышу, я стал переходить от одной каминной трубы к другой, пока не нашел комнату где был Высший со своей свитой и куда пришел Эгенон. Было еще тепло и огонь не разводили, так, что слышимость была отличная. Я отчетливо различал каждое слово. Говорили они на эльфийском, но это не было проблемой.

Лойнариэль обращаясь к внучатому племяннику, сказал (и по его словам стало понятно, что эту тему они уже обсуждали):

– Милый Эгенон, твой дядя никак не желает понять, что мы оказали ему честь, предложив присоединиться к нашей войне. Он же упорно старается уклониться, - в его тоне сквозило раздражение: - Из надежного источника мне стало известно, что солдат планируется выставить вдвое меньше возможного. И провиант, только в рамках необходимого, ничего сверх того. А главное он наотрез отказывается перекрыть Тракт для караванов этого омерзительного отродья (так чаще всего светлые эльфы называли темных).