– Как-то не очень на слёзы похоже...
– а потом, от пришедшей в голову не совсем уместной мысли, чуть не расхохоталась.

– А на что это похож-ж-же по-твоему?!
– Макс плюхнулся на хвост, сверля меня ехидным взглядом.

Я всё-таки не сдержалась и выдала:

– На семенную жидкость организмов мужского пола! Сперму, проще говоря...
– и, сунув ампулку в протянутую трёхпалую ладонь, отвернулась, сдерживая хохот. Дайк прикрылся ладонью и было видно, что его плечи вздрагивают.

– Думаеш-ш-шь?!
– Макс вытаращился и его глаза из ярко-зелёных стали малахитовыми.

– Да пошутила я, Максик! Слёзы так слёзы! Только обычные слёзы прозрачные, а эта жидкость мутновата. Может она просто испортилась?

– Да ну тебя! Ис-с-спортилась! Она не портится!

– А ты откуда знаешь?!
– Дайк подбросил ампулу и ангалин поймал её на лету.

– Может, у вас поэтому с превращениями ничего и не получалось, что все сроки годности на эту жидкость давным-давно вышли.

Макс ещё больше вытаращился, словно я сказала что-то совсем из ряда вон:

– Да быть такого не мож-ж-жет!
– а потом как-то обмяк и, задумчиво глядя на зажатые в чешуйчатых пальцах ампулки, принялся почёсывать когтем нос. Мне стало так жаль его, прямо невыносимо. Я присела на пол и повернула его голову к себе:

– Не переживай, ведь мы ничего не знаем наверняка. У меня дома, на Земле, на любом продукте или товаре, да на чём угодно, обычно пишут дату изготовления и указывают, сколько времени этим можно безопасно пользоваться. Однако есть такие вещи, на которых пишут, что срок их годности неограничен. А вдруг и "слёзы богов" относятся к такой категории, ведь никаких маркировок на них нет.

Макс поднял на меня глаза:

– З-з-зато на бочке ес-с-сть...

– На бочке?! Где?!

– Там, с другой с-с-стороны, - и махнул хвостом в нужном направлении.

Мы обошли "слёзное" хранилище и обнаружили вдавленную в корпус и окрашенную какой-то светлой краской надпись. Дайк вгляделся в чёткие, хорошо читаемые символы и его брови поползли вверх:

– Макс! Но ведь тут написано на языке древнейших!

– Да, - ангалин кивнул.- Только я его плохо з-з-знаю...

– А как же язык ангов?! Ведь это их Храм?!
– Дайк продолжал удивлённо пялиться на короткий текст.

Макс пожал плечами:

– Это одна из-з-з загадок. Никто не з-з-знает, почему на бочках надпис-с-си на языке древнейш-ш-ших.

Я пихнула Дайка в бок:

– Читай, только ты из нас можешь это сделать!

Мой дорогой Нянь важно сложил руки на груди и высокомерно глянул сверху вниз, ведь он был выше меня сантиметров на десять:

– И вот чтобы вы без меня делали?! Всё же правильно, что мы пришли сюда вместе, а кто-то ещё разглагольствовал о том, как нужно чтить законы древнейших и священные заветы ангов.

– Читай!!!
– завопили мы с Максом.

Нахмурив брови, Дайк принялся размеренно читать:

– Каплю в чаше раствори,

Выпей сразу и умри...

Ты восстанешь к жизни вновь,

Обретя былую кровь...

– Это точный перевод?
– я смотрела на значки так, будто могла их разобрать.

– Ну да, никакие слова сомнений не вызывают...

– На инструкцию по применению похоже...
– я продолжала размышлять над услышанным.
– А как вы раньше принимали "слёзы", растворяли в воде?
– этот вопрос был адресован Максу.

Ангалин уже был похож на огромную, пучеглазую, испуганную ящерицу:

– Нет... на яз-з-зык вроде капали, но я точно не з-з-знаю...

– А тут написано, что растворять надо...

Макс очень сильно разволновался и забегал по залу, цокая когтями о гладкий пол. В Храме было достаточно светло - мы даже угловые факелы не зажигали. Свет проникал сквозь полупрозрачный потолок, и для меня осталось загадкой как за столько веков и тысячелетий на крыше не скопилось ни листьев, ни веток, ни грунта - ничего, что могло бы препятствовать естественному освещению. Стены и внешние колонны покрылись густой растительностью, ступени были засыпаны перегнившей листвой и толстым слоем почвы, а вот крыша осталась достаточно чистой и пропускала столько света, что мы смогли прочитать надпись на бочке.

Ещё несколько раз я обошла загадочный контейнер, вглядываясь в тёмную, цвета морёного дуба поверхность:

– А как её обратно задвинуть?

– Да не з-з-задвинется она уж-ж-же...
– Макс быстро подскочил, всунул хвост в боковое отверстие и что-то там переключил, но ничего не случилось, кроме странных звуков изнутри. Я вслушалась в тихие, ритмичные и какие-то натужные щёлканья: "Будто пытается включиться... Словно в машине, когда аккумулятор садится или батарейки "сдохли" в каком-либо приборе, а может искры не хватает... Так... Стоп! Аккумулятор! Батарейки! Конечно, за такое количество времени, тысячелетия, так сказать, любой аккумулятор разрядится, даже придуманный великими ангами! Механизм же не использовался!"