– Кари... Можно просто, Кари...

Казнь должна была состояться на следующее утро, а ещё через сутки начиналась праздничная неделя. Народу в Банкор прибыло столько, что на улицах, вернее мостах, было не протолкнуться. Почти целый день после того, как я распрощалась с Грасом и Максом, я провела в своей комнате: сначала плакала, потом заснула, а после, опухшая и зарёванная, заявилась к Мозговому в библиотеку.

Мой профессор ползал по полу, вычерчивая карту на большом плотном листе. Глянув в мою сторону, он, не говоря ни слова, полез в заветный шкафчик.

– Тебе не кажется, что если ты будешь продолжать меня спаивать, то я стану алкоголичкой?

Он достал бутылку красного вина и разлил по бокалам:

– Нет, не кажется...

– Почему?

– Я уверен, что тебе такая участь не грозит, моя дорогая... тебя не тянет, - и он хитро улыбнулся, - да и пьём мы, не по-настоящему... Хотя мне... очень нравиться это дело...

Я взяла бокал и уставилась в бордовую жидкость:

– Но ведь ты - это я...

– Верно...
– он присел рядышком и прижался головой к моему виску.

– Тогда... я опять ничего не понимаю...

– А надо ли понимать? Может важнее чувствовать?

Я сделала глоток, и терпкое вино разлилось теплом в желудке.

– Что ты хочешь этим сказать?
– я еле сдерживалась, чтобы опять не разрыдаться.

– Скажи, только честно... Какие чувства, эмоции, ощущения ты сейчас испытываешь?

Я глубоко вздохнула:

– Тоску... боль... жалость к себе, какую-то непонятную обиду и... острое желание того, чтобы всё это закончилось... Я опять осталась одна...

– Почему одна... А я?

Я глянула на Мозгового: его глаза были влажные и запах, который я периодически ощущала возле него, усилился.

– Прости... прости, Мозг...
– отставив бокал, я обняла его и спрятала лицо от пристального взгляда.
– Как я могла такое сказать... Ведь ты со мной, всегда со мной... По крайней мере, в этом мире...

Профессор нежно гладил меня по спине и шептал:

– Ты не одна... Не одна, девочка моя... Оглянись вокруг, у тебя здесь уже столько друзей и не только... А про меня и говорить нечего. Ты для меня всё... Всё, что в жизни есть у меня, как поётся песне. Я живу только благодаря тебе... Если бы не ты... Если бы не ты...

"Странно... Как непонятно он говорит... И о чём?! Я опять ничего не могу понять...". Подняв глаза, я глянула на Мозгового и... не смогла оторваться. Его глаза из карих стали тёмно-фиолетовыми и в них, как тонкие узкие молнии, светились сиреневые прожилки. Такой нежный сиреневый оттенок, я часто видела в ночном небе, в размытом контуре самой прекрасной туманности.

То, что произошло дальше, объяснению не поддаётся. Словно под каким-то гипнозом, мои губы открылись и, не отрываясь от глубин этого космического взгляда, я впилась рот Мозгового жарким поцелуем. А он... Он ответил... И так!!! Никто и никогда меня так не целовал! Сколько времени длилось это безумие не знаю. Я открыла глаза и вскочила. За окном вечерело, но было ещё не поздно. Сердце колотилось как бешеное, а внутри, внизу живота, известные всем бабочки, так хлопали своими крылышками, что казалось, будто сейчас я распадусь на сотни или тысячи порхающих созданий. Что это было?! Хотя... Стоп... Что это я знаю... И как называется такое физиологическое ощущение, тоже знаю... Но как?! Откуда?!

Когда-то, докторами, которые вытаскивали меня с того света после осложнений было сказано конкретно: полноценной женщиной я больше никогда не буду. На физическом и гормональном уровне некоторые важные для женщины функции мне не будут доступны. Я могла, конечно, иметь физическую близость с мужчиной, только толку... Ни детей, ни удовольствия... Поэтому после больницы и тяжёлого развода в сторону мужиков и старалась не смотреть, хотя не могу сказать, что они меня совсем перестали интересовать. А ведь было! Было уже что-то подобное! Тогда с Кареллом в лесной избушке! Я его захотела! По-настоящему! И хоть ощущения были не такими острыми, как сейчас, но желание-то было... Почему я не обратила тогда на это внимание, не придала значения?! Но Мозговой?! Что он со мной сделал?! Или это я с ним сделала?! Или сама с собой?! О, боги! Да что ж это такое?!

Я схватила кувшин с водой, подбежала к ванной и вылила его себе на голову. В дверь постучали.

– Кто?!
– наверно я очень сильно рявкнула.

– Эрдана...
– голос Гарри дрогнул, - простите...

Накинув полотенце, я рывком распахнула дверь.

– Простите, я помешал... Там ваш Гун пришёл...

– Спасибо, Гарри, позови его сюда.

Парень кивнул и быстренько ретировался.

А Гун принёс новости... И очень интересные!

Оказывается, просочились слухи, что в тюрьме умер заключённый и именно тот, к которому я ходила на свидание! Поэтому, Гунар, как только узнал такое, сразу поспешил ко мне.

– Умер, говоришь...
– я вытирала мокрые волосы, пытаясь осознать ситуацию и свести её к кому-либо логическому объяснению.
– И как же он умер?

Старик пожал плечами:

– Говорят, нашли в камере мёртвым... Может хворь, какая приключилась, а может ещё что... Не знаю... Я слышал, что он был тяжело ранен, может всё-таки от ран... Когда ты виделась с ним, как он выглядел?

– Плохо... Очень плохо... Я его даже не сразу его узнала.

– Ну вот... повезло, можно сказать.