– Идем, Роуз, быстро, – рычит он на меня, закрывая своим телом того мужчину, которого мне хотелось бы узнать.

– Но…

– В дом! Живо! – закричал он так внезапно и резко, что я, кажется, и второй раз побледнела. Пальцы сжались в кулаки, губы вздрогнули, как только я увидела его злость, а сердце встрепенулось.

– Не разговаривай со мной в таком тоне, Веркоохен, – проговорила я довольно не уверенно из-за волнения, но попыталась высказать, свое недовольство.

– Роуз, пойдем, – хватает он меня за руку, но я, понимая то, как он себя сейчас ведет, не собираюсь идти на поводу у парня. Руку я резво вырываю и отхожу на пару шагов назад, пока сам блондин дышит через нос, явно недоволен мной на этот момент.

– Ни куда я с тобой не пойду, – наотрез говорю я, складывая руки на груди. Нильс раздражается, нервно смотрит назад, потом на меня, за тем опять на мужчину и зарывает пальцы в свои пшеничные волосы, которые распотрошил ветер.

– Черт, – шепчет он, и уже оказывается около меня. Его рука обвила мою шею, и мой рот непроизвольно открылся от неожиданности. Он управляет моей головой, и опрокидывает ее назад, от чего я совсем скоро могу почувствовать эти мягкие губы.

Дрожь – приятная, легкость в теле, жуткий узел в животе и радость, словно этого момента я ожидала вечность. Мои руки укладываются на его крепкие плечи, чувствуя под собой кожаную курточку. Он был таким мягким, нежным, почти чувствительным, а я… я просто наслаждалась этим моментом. Но совсем скорого его руки начали сжимать мою талию, и я выпустила томный выдох ему в рот. Нильс прижимает меня плотнее, избавляя от кислорода. Тяжело дышать, боль в талии, он грубеет в поцелуе. Это огромное отличие, чем было в начале, как будто это совсем другой человек.

Он отстраняется так же резко, как и коснулся меня. Я, стою в удивлении и пораженная. На губах до сих пор его привкус, мягкость, вишневый сок, который он пил за столом и аромат одеколона затуманивают мой рассудок. Это все повторяется дважды, как тогда в его комнате: он был нежен, он был так прекрасен, но за тем начал брать верх, будто от этого зависит вся его жизнь. Он меня вжимал в шкаф, совсем забрав свободу, которая так нужна мне. Нильс был крепким, с некой грубостью, на что я не обратила внимание, но сейчас… сейчас, я кажется, понимаю, что такое его отстраненность, для чего она, и как сильно, ему нужен контроль.

Нильс держит меня за талию, а его губы уже совсем привычно касаются лба. Но что с ним происходит? Почему он хочет это делать нежно, но потом причиняет неудобство и некую грубость в действиях. Это мне не вредит, но я бы хотела его мягкости, как это бывает с нами…

– Пойдем в дом, пожалуйста, Рози, – просит он, а я не имею права отказать. Нильс берет меня за руку слишком бережно с вежливым тоном и нежностью ведет по дороге, через алею назад, в дом.

Но я все равно смотрю назад, на того мужчину, который не свел с нас взгляда, который до сих пор наблюдает, и который так внимателен к нашим действиям. Почему он это делает? Это зарождает во мне страх, ведь это же ненормально видеть человека, пристально следящим за тобой. Он что-то хотел, но остановился, когда Нильс был так рядом. Но что этот человек хотел от меня? Или же от него?

– Нильс, он следит за нами. Почему мне кажется, что он что-то хочет? – спрашиваю я, быстро перебирая ногами. Нильс высок и шаг у него широкий, а я низким ростом, и практически бегу рядом с ним, но при этом нахожу время вглядываться в незнакомца.

– Тебе только кажется. Обычный охранник, – хмуро говорит он, так же оборачиваясь и смотря на того человека в черном костюме. – Ты накручиваешь себя, – говорит он и я мгновенно прокручиваю у себя в голове, что Нильс прав. Это ведь частный сектор, а значит тут есть охрана, такая же в костюмах, важная и держащая порядок. Но он так смотрел… он так стремительно шел в мою сторону…

– Когда мы вернемся назад, в общежитие? – спрашиваю я, переступая порог в дом.

– Согрейся и поедим, – скидывает он с себя одежду и я наблюдаю за ним, проделывая тоже самое. – Пойдем, я сделаю тебе горячий чай, – его рука легла мне на талию и я посмешила пройти на кухню вместе с парнем.

Но ощущения чего-то тревожного внутри не покидало меня. Мне казалось, что что-то было уже не так. Этот человек и поведение Нильса были так несовместимы, но по-своему сочетаемы. Он не хотел меня целовать, особенно там, но понимая ситуацию сделал это, и теперь я знаю о его контроле. Он его теряет, слишком быстро…

Но его губы сладостнее, чем самые вкусные конфеты, а бабочки, которые летают там, в животе, могу заставит и тебя вспорхнуть в его руках. Но остается только один вопрос касающиеся его: почему он не контролирует эту грубость и нежность со мной? Почему с другими может, амо мной нет? К чему эта несправедливость?

«– Ты прекрасна, Розали, – подходит он ко мне, склоняясь над ухом. – Ты та, кто сможет свести с разума…»

«– Это не метафора, маленькая Роуз. Ты лишила меня здравого ума во время поцелуя. Все, что я сделал, это чтобы уберечь тебя. Я не хочу причинить тебе боль, – говорит он, отрывая свои руки от моих, и передвигая их к моему лицу, ухватив за шею и скулы, нежно удерживая мою голову…»

«– Ты не все, – просто отвечает он, а его губы соприкасаются с моим холодным лбом. – И никогда не была всеми. Ты ведь иная, Роуз…»

========== Часть 46 “Smile. Anger” ==========

Часы указывали на второй час ночи. За моим окном светит яркий фонарь, который позволяет рассматривать свою комнату в темных тонах, медленно скользя по краям очертания предметов. В это же время, я глубоко задумываюсь, потупив взгляд на стенке. Каждый день с ним, как в первый раз, и мне кажется, что я все время узнаю нового человека, которого совсем не знала ранее.